Дело Саввы Морозова

Мануфактур-советник Савва Тимофеевич Морозов сидел за столиком на веранде и задумчиво глядел на распростершиеся перед ним горизонты – сияющую пронзительной синевой реку Алье́ и серо-зеленые пахотные земли на левом ее берегу. В начале мая здесь было уже достаточно тепло и очень солнечно, хотя налетавший иногда северный ветер заставлял ежиться одетых по-летнему туристов и пациентов бальнеологических курортов. Впрочем, сейчас народу здесь было немного, основная публика появлялась только в июне, тогда тут, действительно, было не протолкнуться.

Только что Морозов с женой закончили прогуливаться по расцветающему Парку источников и теперь отдыхали, сидя на веранде. Перед Саввой Тимофеевичем стояла тарелка спагетти с трюфельным соусом, Зинаида Григорьевна заказала себе галантин из куриного мяса. Мануфактур-советник с отвращением поглядел на бутылочку минеральной воды «Виши́ Селеста́н»[11], которая призывно поблескивала на краю стола, и сказал хрипло:

– Пива хочется…

Жена посмотрела на него с упреком: ну что ты, милый, какое еще пиво? Мы на курорте, поправляем здоровье, а пиво будет, когда вернемся в Москву – там тебе будет и пиво, и коньяк, и все, чего душа пожелает.

Однако Морозов не унимался: душа его желала пива – и прямо сейчас. Зинаида Григорьевна, однако, проявила твердость: надо подождать еще хотя бы пару недель, пусть организм очистится и немного придет в себя. Савва Тимофеевич отвечал, что организм его очистится разве что на том свете, но так долго ждать он не согласен.

Жена хотела сказать что-то непреклонное, но вместо этого вдруг вскрикнула от испуга.

– Что с тобой? – спросил Морозов.

– Там, – дрожащим голосом сказала она, указывая рукой вперед, – там за кустом кто-то прячется.

Савва Тимофеевич поглядел в сторону куста, который отстоял от них саженей на тридцать, но никого не увидел.

– Может, тебе показалось? – спросил он.

– Ничего не показалось, – отвечала Зинаида Григорьевна, трепеща, – такая ужасная, зверская, просто демоническая морда.

Морозов только плечами пожал – наверняка обычный французский клошар[12]. Но жена все не успокаивалась. Она не хотела говорить мужу, не хотела его беспокоить, но все то время, пока они едут по Европе, за ними по пятам ходят какие-то шушеры. Когда они приехали в Виши, шушеры как будто отстали. И вот теперь опять – ужасная косая морда.

– Косая? – с внезапным интересом переспросил Савва Тимофеевич.

– Да-да, косая! – воскликнула жена. – И еще, ты будешь смеяться, но она еще и желтая.

Морозов усмехнулся: вероятно, этот клошар приехал в Виши лечиться от желтухи, потому и физиономия у него желтая. Жена почти обиделась: опять он ей не верит. Если бы только он прислушивался к ее словам, они могли избежать многих неприятностей.

Савва подумал, что, если бы он слушал Зинаиду, он бы, скорее всего, просто не дожил бы до сегодняшнего дня. Он еще раз бросил быстрый взгляд в сторону куста и стал озабоченно хлопать себя по карманам.

– Что ты ищешь? – спросила жена.

Купец отвечал, что пора принимать таблетки от нервов, которые прописал ему консилиум врачей во главе с доктором Россолимо, а он, кажется, забыл их в номере. Не будет ли она так добра сходить за ними в отель?

Зинаида Григорьевна кивнула и безропотно отправилась в отель. Савва Тимофеевич проводил ее взглядом и настороженно уставился на подозрительный куст, откуда, по словам жены, за ними следила какая-то демоническая морда.

– Савва Тимофеевич, дорогой! – голос над его ухом раздался так внезапно, что мануфактур-советник едва не подпрыгнул от неожиданности. Повернув голову, он увидел, что за левым его плечом, словно какой-то бес-искуситель, явился бывший инженер Никольской мануфактуры, член большевистского ЦК Леонид Борисович Красин.

Красин приветливо поднял свой неизменный шапокляк и непринужденно уселся на свободный стул. Морозов напрягся, как боксер перед боем, и даже инстинктивно набычился, прикрывая подбородком уязвимое горло.

– Какое удивительное совпадение, – простодушно радовался Красин. – Гуляю я себе по парку, и вдруг – что такое? Савва Тимофеевич Морозов собственной персоной!

Морозов настороженно кивнул – да уж, совпадение удивительное. Он-то сам полагал, что Леонид Борисович сейчас в Лондоне, на очередном съезде большевиков. А он, оказывается, по европейским курортам разгуливает.

– А вы, я вижу, старых друзей не забываете, интересуетесь нашей партийной жизнью, – погрозил ему пальцем Красин. – Что же касается съезда, то съезд уже закончился. А я вот решил воспользоваться случаем, погулять по Европам, прежде чем возвращаться в родные палестины.

Морозов осведомился, как прошел съезд.

– Лучше, чем можно было ожидать, но хуже, чем хотелось бы. – Красин прислонил свою тяжеленную, словно свинцом наполненную палку к стулу, на котором сидел. – А впрочем, бог с ним, со съездом. У меня к вам есть куда более интересный разговор.