Дело Саввы Морозова

Савва Тимофеевич поднял брови: он, кажется, догадывается, что это за разговор. А вот это едва ли, усмехнулся Леонид Борисович, а впрочем, сейчас видно будет. Тут он сделал небольшую паузу и, склонив голову, лукаво поглядел на Морозова. Итак, он, Леонид Красин, от имени ЦК большевиков уполномочен сделать Савве Тимофеевичу чрезвычайно лестное предложение, а именно: не хотел бы мануфактур-советник стать членом РСДРП?

Уж на что бывалым человеком был Морозов, но тут и он изумился. Членом РСДРП? Но для чего ему это? Для того, объяснил великолепный Красин, чтобы быть на коне, когда большевики придут к власти.

– У нас, видите ли, прекрасная память, мы очень хорошо помним и друзей, и врагов, – с каким-то удивительным простодушием объяснял Леонид Борисович. – С друзьями мы обходимся по-дружески, с врагами – по справедливости. Ну а члены нашей партии, разумеется, могут быть только друзьями. Или, может быть, вы не хотите с нами дружить?

В невинном этом, почти детском вопросе вдруг прозвучала такая угроза, а лицо Красина так страшно изменилось, что Морозов против своей воли похолодел и почувствовал, что по спине у него побежали мурашки.

– С кем мне дружить или не дружить – это я выбираю сам, – тем не менее отвечал он, хмурясь. – Что же касается вашего предложения вступить к вам в партию – это вы не по адресу пришли. Отправляйтесь к Горькому, он, думаю, будет очень рад и из сочувствующих с охотою перейдет в большевики.

Красин пожал плечами: на нет, как говорится, и суда нет. Насильно мил не будешь и все в таком роде. Они принимают его отказ, но в таком случае, очевидно, Савва Тимофеевич пожелает как-то возместить ущерб?

– Какой еще ущерб? – неожиданно для себя самого повысил голос мануфактур-советник. – О каком ущербе речь, милостивый государь?

Красин отвечал, что ущерб вполне понятный, образовался он оттого, что вот уже несколько месяцев Морозов манкирует своими обязанностями и не поддерживает товарищей по партии ни морально, ни, что гораздо хуже, финансово.

– Да нет у меня в вашей партии никаких товарищей, понимаете вы это? – звенящим от негодования голосом отвечал Савва Тимофеевич. – Нет и никогда не было! И больше всего на свете жалею я сейчас, что вообще с вами связался.

– Может быть, вы жалеете и о том, что госпожу Желябужскую в постель затащили? – холодно полюбопытствовал собеседник.

– А вот это и вовсе не вашего собачьего ума дело, – сощурился Морозов. – И вообще, мне отвратительно ваше общество. Я хочу, чтобы вы ушли и никогда больше – вы слышите! – никогда на глаза мне не показывались.

И он пронзительно поглядел на Красина. Тот, однако, не показал даже намерения встать и уйти.

– Что ж, в таком случае уйду я. – И Морозов поднялся со стула. Однако далеко уйти у него не получилось: в живот ему уперлась тяжелая трость большевика. Тот слегка толкнул купца концом этой самой трости, и тот, потеряв равновесие, повалился обратно на стул.

– Куда это вы собрались? – прищурился Красин.

– В полицию, – отвечал Морозов.

– И что же вы там скажете?

– Скажу, что вы угрожали мне. Скажу, что шантажировали и вымогали деньги. Потребую вас арестовать.

– Поверьте мне, это очень плохая идея.

Красин сунул руку в карман, незаметно выложил на стол револьвер и прикрыл его салфеткой. Теперь никто со стороны не мог его заметить, и только Савва Тимофеевич с содроганием видел, что ствол направлен прямо на него.

– Одно движение – и я стреляю. – Красин смотрел серьезно как никогда.

Мануфактур-советник беспомощно оглянулся по сторонам. Кроме них с большевиком, на веранде никого не было – даже официанты, спасаясь от слишком яркого солнца, все попрятались в помещении.

– Слушайте меня внимательно, – быстро заговорил Красин. – Тот факт, что вы еще живы, – это целиком и полностью моя заслуга. Я уговорил товарищей подождать, убедив их, что с вами можно договориться. А вы ведете себя как несмышленыш. Полицию он хочет вызывать, Боже мой! Вы бы еще Петропавловской крепостью мне пригрозили. Здесь Европа, здесь все устроено совсем иначе. А вот вас тут никто не защитит, никто, поймите это, Савва Тимофеевич. Поэтому послушайте меня и сделайте все, как я скажу. Сейчас мы с вами пойдем к вам в номер…

Однако договорить он не успел: рядом с ними появился какой-то странный субъект – светло-зеленый костюм-двойка, шляпа-канотье, черно-белые штиблеты и удивительная желтая физиономия с косыми глазами на ней. Однако Красина заинтересовала не шляпа его и даже не физиономия. Его внимание привлекло что-то тяжелое, оттопыривавшее боковой карман субъекта. Тот прошел совсем рядом с ними и, развалясь, сел за соседний столик. Больше того, он сунул руку в тот самый карман, в котором что-то оттопыривалось. Инстинкт подпольщика безошибочно подсказывал Красину, что соседство неизвестного может быть очень и очень опасным.

– Ладно, – сказал Красин, с ловкостью фокусника убирая револьвер со стола вместе с салфеткой, – позже договорим.

Он поднялся с места, взял трость и, помахивая ей так, словно она ничего не весила, пошел прочь.