Демистификация китайской экономики

Основной же причиной упадка Китая в Новое время стало то технологическое преимущество, которое получили европейцы в результате Промышленной революции и которое привело ко все возрастающему разрыву между Китаем и западными странами. Научные эксперименты позволяли им ускорять и собственный технологический прогресс, и экономическое развитие. Китайская традиционная система образования и отбора на государственную службу никак не способствовала началу Промышленной революции. В результате уровень производства в Китае стоял на месте, а технологический и экономический разрыв продолжали увеличиваться, что продемонстрировали сокрушительные поражения в военных кампаниях XIX столетия. Воспитанные в рамках суровой конфуцианской морали и традиционного образования, китайские интеллектуалы чувствовали в некоторой степени ответственность за происходящее и ощущали острую потребность служить своей стране. Столь заметные перемены пробуждали в них желание вновь сделать страну сильной и процветающей, но горькое унижение и поражение родины заставляли их чувствовать разочарование. Будучи могущественной и богатой страной со славной историей и великой культурой, Китай менее чем за сто лет был разбит и унижен теми, кого он презрительно называл «варварами». Именно поэтому основной политической и культурной целью той эпохи стало восстановление китайского могущества, утраченного после поражения в Первой опиумной войне. Только понимание этого позволит разобраться в политике, экономике и истории Китая Нового времени. Древняя цивилизация вступила в конфликт с молодой, а война стала его кульминацией. Сэмюэль Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций»[45] справедливо утверждает, что в таких конфликтах достойный ответ инородной культуре требует тщательного осмысления интеллектуалами понятий «культура» и «цивилизация».

Начало поисков китайскими интеллектуалами путей по спасению родины

Разные ученые дают различные определения понятиям «цивилизация» и «культура». Карл Маркс, например, считал, что надстройка определяется экономическим базисом[46], а совокупность базиса и надстройки представляет культурную систему. Рассматривая проблемы истории Китая Нового времени, лично я, как правило, склоняюсь к толкованию культуры, данному наставником известного китайского социолога Фэй Сяотуна Брониславом Малиновским[47], который определил ее как совокупность трех уровней. Первый уровень представляет собой артефакты и включает огромное множество материальных предметов, таких как оружие, средства передвижения, палочки для еды, вилки с ножами и т. п. Второй уровень – это системы и институты, к которым относятся, например, банковская, образовательная и политическая системы. Третий уровень включает духовные ценности и этические установки, в том числе моральные принципы и основы понимания хорошего и плохого. Конечно, ничто в этой системе не противоречит и точке зрения Маркса. Экономический базис сводится к ее первому, материальному, уровню, а надстройка включает уровни институтов и морально-этических установок. Малиновский считал, что три составляющие неотделимы друг от друга. Чтобы дать достойный ответ во время столкновения двух цивилизаций, и массы, и интеллектуальные элиты должны отчетливо осознавать причины этого столкновения.

Поражение Китая в Первой опиумной войне стало первым для цинского правительства, нанесенным иностранным противником. До сих пор такой исход дела представлялся невозможным. Это поражение заставило китайских интеллектуалов глубоко задуматься над его причинами, и они пришли к выводу, что кроются эти причины в большом отличии на артефактном уровне Китая и западных стран. Поэтому во времена правления сына Цыси императора Тунчжи (1856–1875) благодаря Цзэн Гофаню, Ли Хунчжану, Цзо Цзунтану, Чжан Чжидуну и другим сторонникам возрождения китайского могущества начало набирать силу Движение за усвоение заморских дел[48]. Главный лозунг этого движения – «В основании – китайское учение, а для прикладных целей – западное». Реформаторы считали, что необходимо, с одной стороны, опираться на фундамент конфуцианских морально-этических норм и принципов социального устройства, с другой – внедрять и использовать такие технические достижения западной цивилизации, как огнестрельное оружие, пароходы и др. Сторонники этого движения полагали, что орудия и корабли помогут Китаю вновь стать сильной и процветающей державой. Как мы видим, китайские элиты не освободились от имперского мышления и все еще полагали, что уровень развития социальных институтов и ценностей Китая превосходит западный. Тридцать лет усилий, конечно, принесли свои плоды: у Китая появились три собственных эскадры – Бэйянская, Наньянская и Фуцзянская с постоянным местом дислокации в портах Вэйхайвэй провинции Шаньдун и Цюаньчжоу и Мавэй провинции Фуцзянь соответственно[49].