Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

На тайваньском материале получается составить представление о том, какой может быть «новая теория демократии», о необходимости которой пишет Р. Котари, – по крайней мере, применительно к странам Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Допустимо также с достаточной степенью обоснованности предположить, что партии на Тайване – в силу той роли, которую они играют в условиях поставторитарной модернизации этой страны, – и могут восприниматься как своего рода «дифференцированные идентичности», о которых говорит Р. Кумар и которые должны стать фундаментом новой демократии. А вот модель «дискуссионной демократии» Дж. Бессетта если и может быть опрокинута на реалии современного Тайваня, то только лишь односторонне. Она предполагает примат гласности, акцент на возможностях широкого диалога по любым пунктам национальной повестки при более или менее ощутимом разрыве между подобной возможностью и обязательностью ее учета представительными структурами. На Тайване такой разрыв как раз либо незначителен, либо отсутствует вовсе, что и видно на примере партийной борьбы в конце прошлого – начале нынешнего века. Точно так же – с определенными оговорками – к ситуации современного Тайваня применимы и наблюдения европейских мыслителей. Скорее всего это происходит по причине незрелого характера тайваньской демократии и партийной системы. Именно поэтому демократия в этой стране – вопреки К. Лефорту – вполне контролируема и формализуема. Да и о затвердевании «общественного порядка», чему, по словам Ш. Муфф, должна препятствовать демократия, не может быть и речи. Вполне практическая повестка дня делает для тайваньцев неактуальным и представление о демократии Ж.-Л. Нанси как о несубстанциальном пространстве «чистой совместности».

Вместе с тем, несмотря на то что какие-то аспекты тайваньского поставторитарного опыта лучше описываются в системе координат современной политической науки, а какие-то хуже, уже сама возможность взглянуть на историю этой страны на протяжении почти трех последних десятилетий сквозь данную аналитическую оптику свидетельствует о принципиальной постижимости с помощью западного инструментария специфики модернизационных процессов на Востоке.

Глава 4 Демократия и проблема самоопределения Тайваня

Китай и Тайвань: три национальных мифа

Идея суверенной тайваньской нации – это краеугольный камень идеологической платформы и главная политическая ценность ДПП. Статистика свидетельствует о том, что в последние два десятилетия эта идея оказала очень глубокое влияние на общественное сознание тайваньцев. Достаточно сказать, что за период с 1992 г. по 2006 г. доля жителей Тайваня, считающих себя только китайцами, уменьшилась с 26,2 % до 6,4 %, тогда как удельный вес тех, кто считает себя тайваньцем, вырос с 17,3 % до 44,1 %. Особенно быстрый рост в этом сегменте отмечен в 1996–2000 гг. В то же время количество жителей острова, которые считают себя одновременно китайцами и тайваньцами, на протяжении всего периода 1992–2005 гг. оставалось примерно на одном и том же уровне – 44–45 %.

Приведенные показатели интересно сопоставить с данными об отношении тайваньцев к вопросу о независимости. Довольно надежное обследование, проведенное осенью 2003 г., показывает, что на тот момент только 8,8 % жителей острова выступали за немедленное предоставление Тайваню независимости, 32,5 % респондентов хотели, чтобы Тайвань получил независимость в будущем, 33,2 % предпочитали сохранение статус-кво, 23,4 % считали, что Тайваню следует воссоединиться с Китаем в будущем и 2,1 % были согласны на немедленное воссоединение с КНР[238].

Как видно из этой статистики, между идентичностью и политической позицией тайваньцев в вопросе об отношениях с Китаем не существует прямой корреляции. Это соответствует и структуре идентичности китайцев на континенте, которые, как правило, считают себя одновременно китайцами и уроженцами своей родной провинции и не видят противоречия между этими двумя самообразами. Более того, социологическая статистика показывает, что значительная часть населения Тайваня стабильно выступает за сохранение статус-кво, а еще почти четверть жителей острова согласны быть гражданами Китая (предположительно на условиях, выдвигаемых Гоминьданом). Как часть электората первая группа (не говоря уже о второй) относится к противникам ДПП.