Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Между тем, считать тайваньцев только «жизненной общностью» – весьма удачное решение в нынешнем неопределенном положении Тайваня, тем более если учесть, что оно снимает все препятствия для вхождения Тайваня в глобальное сообщество. Но из этого определения, конечно, никак не следует, что тайваньцы имеют право на обладание собственным государством. Оно вообще не предполагает никакого национального или политического самоопределения жителей Тайваня. Таким образом, преимущества гоминьдановской позиции в описании актуального состояния тайваньского общества обусловливают одновременно и ее фундаментальную слабость именно в политическом плане.

Привлекательность идеи тайваньской идентичности как простой «жизненной общности» во многом объясняется тем, что она отлично соответствует состоянию общества потребления в условиях глобализированного капитализма. Такое общество знает только симулякры культурных традиций, круговорот модных знаков-брендов. Отсюда широко распространенное в современном мире представление о том, что культурные традиции можно «изобретать» по своему произволу. Придать таким сфабрикованным образам идентичности статус действительности – задача, очевидно, невыполнимая, но соблазнительная. Есть на Тайване и фантазеры гораздо более смелые, чем идеологи ДПП. Среди 150 партий, зарегистрированных на острове, есть и такая, которая провозглашает своей целью сделать Тайвань 51-м штатом США.

Как бы там ни было, выборы, похоже, более других политических процедур побуждают сегодня тайваньцев к усилию коллективного самопознания. В этом смысле и тайваньская демократия тоже есть, по сути дела, симптом и следствие, по выражению В. В. Малявина, «травмы идентичности».

Между национализмом и демократией

Как уже отмечалось выше, эволюция политического строя Тайваня от авторитарного режима Чан Кайши к развитой и устойчивой демократии – одно из самых примечательных и, пожалуй, загадочных явлений новейшей истории Дальнего Востока. В западной литературе распространено мнение, что политические модели Запада в целом и демократия в особенности не могут быть пересажены на азиатскую почву. Большинство западных авторов видят причину неудач или крайне замедленного развития демократии в странах Восточной Азии в так называемых азиатских ценностях или гипертрофированной роли государства в общественной жизни, что, впрочем, тоже является следствием определенных – глубоко укоренившихся в обществе – политических и культурных традиций. Так, например, один из современных исследователей утверждает, что «даже в Южной Корее и на Тайване, где регулярно имеют место выборы, качество демократии остается очень низким»[262].

Столь категоричные выводы – по крайней мере, в отношении Тайваня – требуют тщательной проверки. Остается фактом, что демократические институты и процедуры пустили в тайваньском обществе глубокие корни, а политическая жизнь на острове имеет все признаки развитой демократии. Скорее, нужно заключить, что пример Тайваня демонстрирует возможность существования жизнеспособных демократических институтов в русле китайской цивилизации. В то же время тайваньская демократия отличается целым рядом особенностей, которые позволяют увидеть в новом свете многие черты политической и культурной традиции стран Дальнего Востока. Поэтому изучение процесса демократизации Тайваня представляет огромный интерес для изучения как теории, так и практики политических процессов в Азии.

В настоящее время демократические ценности прочно укоренились не только в публичной жизни Тайваня, но и – что, пожалуй, еще более важно – в умах его жителей. Тайваньцы единодушно считают демократические порядки главным достоинством их политической системы и хорошо сознают, что демократию нужно не просто «иметь», а постоянно культивировать и оберегать. На вопрос, что хорошего в демократии, они обычно указывают на то, что за последние двадцать с лишним лет на острове не произошло ни одного политического убийства.

Демократия, по сути, – это не только набор политических и юридических процедур. Она требует определенной общественной атмосферы и социального консенсуса, устойчивых обычаев и традиций. Как отмечал президент Тайваня в 1990-х гг. Ли Дэнхуэй, демократия предполагает «косвенный подход» к решению общественных проблем. Она «требует терпения, тогда как авторитарное правление характеризуется прямыми и поспешными (читай: насильственными. – Ч. Ц.-в.) действиями». При демократии, продолжал Ли Дэнхуэй, время является важнейшим ресурсом правительства, и руководители страны должны уметь «выжидать подходящее время». Более того, демократия, подчеркивал Ли, «не кончается с изменением институтов. По-настоящему важно как раз то, что происходит после этих изменений»[263].