Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Несмотря на существование в тайваньском обществе запроса на демократию, последнюю предстояло создать с чистого листа, и она действительно складывалась в значительной мере спонтанно, как реакция на акутуальные вызовы текущего момента, без четкого плана и ясных целей. Более того, с самого начала становление демократического строя на острове породило потребность разрешить ряд острых противоречий, которые были связаны отчасти с природой демократии как таковой, отчасти с особенностями исторического пути самого Тайваня.

Современные представления о демократии далеко ушли от первоначальной идеи демократии как абстрактного «народоправства» и инструмента достижения общественного консенсуса. В настоящее время преобладают концепции «дискуссионной демократии» и «радикальной демократии», в которых делается акцент на неустранимости конфликтов между различными общественными силами, необходимости постоянного поиска форм и условий общественного согласия. Парадоксальным образом демократия по мере ее развития становится все более невидимой, все более стимулирующей плюрализм мнений и даже недовольство существующим порядком вещей и политикой государства. В развитой демократии всегда сосуществуют различные и даже взаимоисключающие представления о природе и цели демократических институтов. Одни поборники демократии ставят во главу угла «волю народа», другие делают акцент на либеральных ценностях, третьи судят о демократии с прагматических позиций, четвертые отводят главную роль в политике элитам и т. д. Здесь мы подходим к фундаментальной проблеме демократизации Тайваня – проблеме принципиально неразрешимой, поскольку она коренится в самой природе современной демократии.

С одной стороны, демократия – условие и средство консолидации общества, она призвана воспитывать чувство общности и единства всех граждан страны. Этот аспект демократиии с особенной настойчивостью пропагандируется Гоминьданом. Так, Ли Дэнхуэй в своей инаугурационной речи после избрания его президентом в 1996 г. заявил: «Мы празднуем сегодня не победу какого-то кандидата или какой-то партии. Мы чествуем триумф демократии для 21 миллиона людей»[267]. Следует учесть, что для самого Ли Дэнхуэя единство тайваньского народа означало тогда «возрождение Срединной равнины на Тайване», т. е. речь шла о сосуществовании двух Китаев.

С другой стороны, единство гражданской общности в рамках «дискуссионной демократии» (а тайваньская демократия исторически относится как раз к этому типу политического режима) принципиально выражается в плюрализме мнений, нередко антагонистических, и не может быть сведено к какой-либо одной национальной идее или или даже ряду культурных символов. Демократия препятствует формированию всеобъемлющего национального единства. Такая ситуация как раз очень характерна для Тайваня, который в силу объективных причин не имеет четко установленной национальной идентичности и в ближайшее время едва ли сможет ее обрести.

Самоопределение тайваньского общества серьезно осложняется неопределенностью отношений между Тайванем и континентальным Китаем. Тайваньская идентичность может быть создана или, если угодно, сконструирована лишь в ее противопоставлении национальному единству Китая. Гоминьдан принимает эти условия и часто говорит о существовании на Тайване фактически «другого Китая» (не отказываясь при этом от принципа «одного Китая»). Вопрос в том, чем этот «другой Китай» отличается от Китая на континенте и каким образом возможно мирное сосуществование «двух Китаев».

Что касается руководства ДПП, то оно опирается на демократический принцип плюрализма и исходит как раз из антагонистического характера отношений между Тайванем и Китаем. Тайваньская идентичность выстраивается партией как последовательное отрицание всех элементов официального национального самообраза в КНР. Одновременно ДПП играет на обострение противоречий между Зеленым и Синим альянсами, приписывая Гоминьдану роль троянского коня пекинского правительства. Слабость позиции ДПП заключается в том, что партия неспособна выработать всеобъемлющую концепцию тайваньской нации, которая включала бы в себя все население острова.

Наряду с оппозицией «китайское – тайваньское» кристаллизация тайваньской идентичности протекает вдоль еще одной оси – «локальное – глобальное». Ведь демократизация Тайваня сама была следствием и одновременно ответом тайваньского общества на вхождение в глобальное экономическое и культурное пространство. Неслучайно руководители Тайваня единодушно подчеркивают важную роль тайваньской демократии как фактора «мира и процветания» во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как заявил Чэнь Шуйбянь после избрания его президентом, «новая ДПП – уже не просто оппозиционная партия и не просто партия, которую поддерживают уроженцы Тайваня, но новая политическая партия, которая поведет тайваньцев в XXI век и будет в авангарде движения Тайваня к мировому сообществу»[268].