Демократия — низвергнутый Бог

Согласно либеральной доктрине, право на частную собственность логически и временно предшествует любому правительству. Оно является результатом первоначального присвоения, производства и/или обмена и касается права владельца на исключительную юрисдикцию над определенными физическими ресурсами. Фактически, целью частной собственности является создание физически отдельных владений с исключительной юрисдикцией, чтобы избежать возможных конфликтов, связанных с использованием ограниченных ресурсов. Ни один частный собственник не может лишиться своего права на окончательную юрисдикцию и физическую защиту его собственности в чью-либо пользу, если он не продаст или иным образом не передаст свою собственность (в этом случае кто-то другой получает исключительную юрисдикцию над этой собственностью). Однако каждый владелец собственности может воспользоваться преимуществами разделения труда и стремиться к большей или лучшей защите своей собственности посредством сотрудничества с другими собственниками и их собственностью. Каждый владелец недвижимости может покупать, продавать или заключать с кем- либо договоры, касающиеся большей или лучшей защиты собственности, и каждый владелец недвижимости может в любое время в одностороннем порядке прекратить любое такое сотрудничество с другими и изменить свои предпочтения. Таким образом, для удовлетворения спроса на защиту было бы по праву возможным и экономически вероятным то, что возникнут специализированные лица или агентства, которые будут предоставлять услуги защиты, страхования и арбитража добровольным клиентам за плату.

В то время как легко представить себе договорное происхождение системы конкурентных поставщиков защитных услуг, немыслимо, как владельцы частной собственности могли бы заключить договор, который давал бы право одному агенту принуждать кого-либо в пределах определенной территории обращаться исключительно к нему для защиты и судебного процесса, принимать касающиеся владельцев решения и запрещать любому другому агенту предлагать услуги защиты. Такой монопольный договор подразумевал бы, что каждый частный собственник навсегда отказался от своего права на окончательное принятие решений, а также защиту своей личности и имущества в пользу кого-то другого. Фактически, передавая это право кому-то другому, человек подчиняется постоянному рабству. Согласно либеральной доктрине, любой такой договор с самого начала недопустим (следовательно, недействителен), поскольку он противоречит праксиологической основе всех договоров, т.е. частному владению самим собой. Никто не может по праву сделать свою личность и имущество беззащитными относительно действий другого лица. Точно так же немыслимо и представление о том, что кто-либо наделит своего монопольного защитника постоянным правом на налогообложение. Никто не может и не будет заключать договор, который позволял бы защитнику в одностороннем порядке определять без согласия защищаемой стороны сумму, которую защищаемый должен заплатить за свою защиту.

Начиная с Локка, либералы пытались разрешить это внутреннее противоречие путем заключения «молчаливых», «неявных» или «концептуальных» соглашений, договоров или конституций. Тем не менее все эти характерно извилистые и запутанные попытки привели лишь к одному и тому же неизбежному выводу: правительство никак не может получить оправдание на основе явных договоров между владельцами частной собственности.

IV

Ошибочное принятие либерализмом института государственного управления как совместимого с основными либеральными принципами владения собой, первоначального присвоения, собственности и договора, следовательно, привело к его собственному разрушению.

Прежде всего, из первоначальной ошибки, связанной с моральным статусом правительства, следует, что либеральное решение вечной человеческой проблемы безопасности является противоречивым, праксиологически невозможным идеалом. Вопреки первоначальному либеральному намерению защитить свободу собственности, каждое минимальное правительство имеет присущую возможность стать максимальным правительством.