Демон спускается с гор

– Разве свою я предлагаю? Нет, что ты. Правда, что томится здесь, настолько стара, что стала легендой. И настолько забыта, что ты примешь ее за сказку. А ты любишь сказки, я знаю. Он рассказал множество, с чего бы не попробовать мне. Я расскажу тебе о пятидесяти дочерях морского бога, которые все оказались запертыми в крошечном озере, кроме двух счастливиц – самой старшей и самой младшей из них.

Айсэт перевела взгляд с птицы на цветы и вздрогнула.

– О да, – усмехнулись сразу три рта, – ты знакома почти со всеми. Дело осталось за малым. Хочешь слушай, хочешь смотри. Они живут прошлым, и шанс поделиться воспоминаниями им выпадает редко. Все началось водой и закончится водой. Море велико и обширно. В толщах его волн – владение морского бога и сотни его детей. Пятидесяти сыновей, которые следят за всеми водами мира. И пятидесяти дочерей, они считают морские камни и песок и распевают песни на радость старому отцу. Во время прилива выходят девы на берег и танцуют вместе с пеной на темной гальке. С отливами обряжаются в волны и бегут в глубину, где не страшны штормы и тяготы, где жизнь длится, покуда дышит море.

Красные цветы расступились, раскрывая яркую синеву озера. Девушки поднялись на поверхность. Айсэт посчитала светлые головы в венках из бледно-зеленых стеблей. Сорок восемь. «Если вы дети моря, что удерживает вас в пресном озере? – задала она им безмолвный вопрос. – Вы томитесь в плену вместе с горным духом? Неужели и вас отдали одну за другой, чтобы унять его голод?» Она вспомнила барельеф на железных вратах, которым заинтересовался Шариф. Дахэ решила, что на нем изображена участь Гнилых земель. Но Шариф посчитал женщин на правой створке и мужчин на левой. Пятьдесят сыновей и сорок восемь дочерей морского владыки хранили вход в темницу горного духа.

Девушки поманили Айсэт снова перегнуться через борт. Отогнали цветы, норовящие сомкнуться в сплошное покрывало, разгладили круги на воде от капель, срывающихся с их волос, чтобы Айсэт могла разглядеть историю, которую птица вела девичьим голосом. На Айсэт смотрела еще одна сестра. Они все, дочери моря, были похожи друг на друга, неотличимы, как брызги морской пены. Нежные, с белой прозрачной кожей, большими глазами и светлыми волосами цвета лунной вуали на водной ночной глади. У девушки, что выглядывала из воды, глаза были светло-карие, а не голубые. В них затерялся закатный луч, словно солнце в час ее рождения забыло зайти за горизонт и подарило ее взгляду медовый свет.

– Берег влек их близостью солнца, луны и россыпи звезд. Но более всего близостью к ветру, что заставляет волны подниматься до неба, биться о скалы, накатывать и отступать. Ветер любил петь и играть, совсем как морские девы. Он шептал им много небылиц. и рассказывал о людях, что жили за утесами и порой вели свои лодки по морю. Хозяин вод не любил ветра, и лодок, и смертных, которые бороздили просторы его владений. Но держал море в узде, потому что люди каждый месяц приносили ему дары, смягчая буйный нрав. Морю приносили они часть урожая, не ловили и не ели рыбы, чтобы владыка хранил воду в границах берегов. Но молодым свойственно нарушать традиции. Все они считают, что обычаи таковы, какими их делает человек, а не боги. И вот однажды с говорливым ветром на берег пришел молодой воин. Он еле держался на ногах, израненный и оголодавший. Девы спрятались в полосе прилива, обернувшись в прозрачные медузьи наряды. Следили, как воин, поддерживаемый ветром, ходит по берегу и проливает кровь в набегающие волны. Он вошел в воду по грудь. Сестры приготовились услышать историю от его смерти, что шла следом. Она уже открыла пасть, чтобы забрать душу человека, и полилась из черного рта песня о большом сражении, о храбрости и глупости, об острых саблях, быстрых стрелах и скользящих по морю кораблях, что принесли к утесам чужаков, о молодом воине, вызвавшемся вести войско против них. Все привычно и знакомо человеку, все заманчиво и дивно наивным морским княжнам.

И снова железные врата встали перед Айсэт. Юноша, вокруг которого собрались мужчины, – озеро показывало его, перебирая волнами из прошлого кудрявые волосы. Молодой воин утонул, смерть прибрала его, а море равнодушно носило тело вдоль берега. Айсэт почти дотронулась до воина, желая перевернуть его и увидеть лицо, но ближайшая к ней девушка, с глазами, полными зеленоватых слез, оттолкнула ее руку. Слеза упала в воду, обернулась красным бутоном. Дочери морского владыки наплакали целый ковер слез в скорби по своей свободе и по сестрам. Младшая, та самая, что парила на правой створке врат над головами девушек, сбросила медузий облик, подплыла к человеку. Ее попытались остановить, оттеснить от воина, но она вытащила его на берег, обвив изящными руками, села рядом и подставила ветру нежное лицо.