Демон спускается с гор

Айсэт возмущал тон, с каким Шариф поучал ее.

– Да! Я трусиха, лгунья и завистница. Я сплошные тени.

Она ожидала, что Шариф рассмеется над ее нелепым криком, но он коротко произнес:

– Кто без тени, тот не человек.

– Тогда я могу не волноваться. Мои тени все на лице.

Перед ней вместо Шарифа выросла Дахэ, и она выкрикнула ей свою досаду. А может быть, и родителям, и Гумзагу, и многочисленным тетушкам, зовущим ее в свои дома и скорее выталкивающим прочь. Но осеклась. Чужаку ни к чему знать ее обиды.

– А что еще ты видел? – спросила она. – Ты покинул дом Гумзага мальчиком, тебя не было пятнадцать лет. Как далеко увели тебя дороги?

Ей вообще не следовало разговаривать с Шарифом, идти за ним. Полагалось вскрикнуть, обвинить в том, что подкрался, напугал, помешал, не проявил уважения. Все, что она выговорила бы Кочасу, который напускал бы пузырей и ничего не усвоил. Но от огня и терпкого запаха смолы на Айсэт навалилась усталость и желание разделить опутавшее ее бессилие с кем-то уверенным в себе.

– Я видел многое. И везде одно и то же. Людей, похожих на горы, горы, похожие на людей. Дома, полные и пустые, золотые поля, реки много шире и полноводнее горных ручьев. Глупцов, дающих верные советы, и мудрецов, совершающих ошибки. Море, что несет свои воды из прошлого в будущее и не заботится о настоящем.

– Ты видел море? – воскликнула Айсэт. – Какое оно?

– Когда оно надвигается, останавливается время. Вся суть его в одной капле, и все капли его суть. Ты можешь вечно глядеть на него, но никогда не узнаешь до конца. Можешь всю жизнь дышать его воздухом, но никогда не надышишься. И оно в отличие от всего остального, что довелось мне узнать, совсем рядом, Айсэт. Стоит пойти вниз по течению реки – и ты выйдешь к его берегу. Зачем ты спрашиваешь меня, вместо того чтобы хотя бы раз пойти к нему? Зачем ты просишь, если можешь все совершить сама?

– Женщины не покидают Гнилых земель. Мы все принадлежим духу.

– Кто придумал этот бессмысленный обычай? Кто боялся, что вы убежите от судьбы? Ты вот стремишься к нему.

Шариф говорил вовсе не о море. Глаза его утратили золотой блеск, а вместе с ним и зеленый оттенок, почернели и запали.

– О чем ты?

– Зачем ты ходила к Дахэ?

– Ты все же слышал. – Ноги Айсэт задрожали. «Сколько он простоял за деревьями, прежде чем заговорил со мной?»

– Даже звезды за облаками слышали. Да что там. Боги, дремлющие за пеленой ночного неба, проснулись от твоего негодования.

– Я думала, она согласится убежать с Тугузом, – призналась Айсэт и закрыла рот рукой. Сегодня она наговорила слишком много.

Шариф дернулся, взгляд его потяжелел.

– Ночь Свадеб не годится. Нынче стоило назвать ее ночью откровений. Тугуз? Тот рыжий? У него отличный кинжал.

– Он сын кузнеца.

– И сам кузнец?

Айсэт кивнула.

– Что ж. Детские клятвы, как и детские воспоминания, либо остаются с нами навсегда, либо стираются взмахом ресниц. Тем более клятвы навязанные. Не могу сказать, что я удивлен.

– Она не согласилась, – Айсэт попыталась исправить ошибку, – тебе нечего тревожиться. Дахэ – честная девушка.

– Мне не тревожиться? – губам Шарифа нравилось усмехаться. – Видишь ли, я в любом случае остаюсь без обещанной невесты. Как и рыжий сын кузнеца. Мы оба вырвем ее из сердца.

– Мне очень жаль, – сказала Айсэт искренне, ни на мгновение не покривив душой.

– Неправда, – оборвал ее Шариф, – тебе жаль, что она не согласилась поменяться с тобой местами. И ты выговариваешь обиду лесу. Вместо того чтобы пойти в пещеру.

– Я уже сказала: в нее не войти.

– Да-да, и это я слышал. Но ты пойдешь. Мой отец назовет тебя неразумной. Твои родители не пустят из-за любви. Дахэ не согласится из гордости. Но ты и без того трусиха, лгунья и завистница. Если верить всему, чего я успел наслушаться за краткий вечер, еще и ведьма. Ты можешь вершить все, что тебе заблагорассудится. И теням чужих осуждений тебя не запятнать. К тому же теперь мы разобрались, что ведьме есть что предложить духу. Тебе остается встретить свой последний рассвет и войти в пещеру бок о бок с избранной невестой. Прокрасться вместе с ней. Легко и просто. По крайней мере, именно так собираюсь поступить я.

Глава 7. Пещера Безмолвия