Демон спускается с гор

Перед человеком появились три предмета. Кинжал и ножны подле него. Медное зеркало с витой ручкой. Браслет с единственным зеленым камнем. «Браслет Тугуза, – узнала Айсэт. – Как он попал сюда? – И тут же подумала: – Эта печать для Дахэ. Чем же она заплатит за нее?»

Дахэ не подошла. Видела ли она вообще безликого? Или испугалась настолько, что не могла сдвинуться с места? Стоило Айсэт потянуться к зеркалу, а Шарифу – к кинжалу, предметы исчезли.

– Это печати, не дары. Вы получите их, когда придет время правды.

– Ты дразнишь нас? – спросил Шариф с усмешкой.

– Не надо, – проговорила Айсэт.

Но безликое создание не подняло головы на вопрос Шарифа, продолжало вещать, монотонно и глухо:

– Первая тому, кто принадлежит одному, а обещан троим. Вторая тому, кто отрезан от других собственной рукой. Третья тому, кто не желает смотреть истине в лицо. Как откроются железные врата, ваш путь по земле закончится. Вы войдете в обратный мир, куда есть множество входов для тела, но нет для него ни одного выхода. Оставьте за порогом честолюбивые стремления, оставьте жажду наживы, ложные страхи и пустую храбрость, обманы и обиды. Отсюда вы делаете шаг теми, кем были рождены, но шаг туда завершит тот, кто отринет связь с жизнью. Не ешьте то, что предложат, лишь то, что добыли сами. Не верьте тем, кого видели прежде и узнали теперь. Не соглашайтесь на обмен, но сами предлагайте его. Если дойдете до края, то падайте. Если падаете, то летите. Если летите, то не ищите глазами земли, ищите небо. Дар за отказ, выбор за ложь, жизнь за тайну. Я взял – вы обрели. Я сказал – вы храните молчание. Я указал – вы идете. Но, как всякий человек, вы забудете мои наказы. И поступите по-своему.

С последним словом безликого привратника налетел ветер. Ворвался снаружи, из далекого и почти уже забытого начала пути. Пах гнилью болот, лесными травами, нагретым солнцем мхом, дымом костров, целебными настоями и сырой землей. Выл волком, стрекотал сорокой, визжал раненым кабаном. Ветер бился о стены и гремел голосами деревни, лаем собак, протяжным мычанием коров, блеянием коз, стуком маслобойки и шорохом жерновов. Стонал, плакал, затихал, разрывался свистом.

– Надо спрятаться, – закричал Шариф.

Ветер подхватил крик, разнес по пещере. Своды изменили слова:

– Не спрятаться. Не спрятаться.

Ветер всколыхнул озерную гладь, разметал воду, бросил в лицо. Шариф затащил Айсэт за дерево.

– Не выходи, – отрывисто приказал он и побежал к Дахэ. Та стояла у ворот с открытым ртом.

Ветер поднял волны и разбил их о берег. Сорвал с дерева черные листья, раздробил золотые желуди. Засвистел и понесся к Дахэ черно-золотым вихрем. Чтобы снести хрупкое тело и железные врата.

Шариф успел. Толкнул Дахэ, прижал к земле. Ветер сорвал с потолка десяток сталактитов и ударил о врата. Створки содрогнулись, но не поддались. Шариф приподнял голову. Айсэт наблюдала за буйством ветра из-под переплетенных пальцев, она спрятала лицо в ладонях. Но вихрь сжался и отступил, и она выглянула из-за дуба.

– Не смей! – закричала она, увидев, что Шариф хочет встать и поднять Дахэ.

Вихрь очнулся, сотряс дерево и снова обрушился на ворота. Петли забились в оковах. Безликий человек захохотал. На Айсэт глянули пустые глазницы черепа. Вместо кожи скулы и челюсть соединяла густая паутина, по которой сновали маленькие красные пауки. Шея демона заплелась веревкой, потянув за собой истлевшие до костей руки, что вывернулись из плеч. Привратник змеей извернулся в поясе, а после перекрутил ноги.

– В единый жгут, – разобрала Айсэт сквозь хохот и завывание ветра.

За спиной существа Шариф поднимался на ноги. Вода отхлынула от берега, обнажив каменистое дно. Поднялась гребнем над чашей озера, внутри которого не нашлось тел утопленниц. Вихрь метался над гребнем, готовился к новой атаке.

Волосы Шарифа разметало. Он повернулся к воротам, уперся в них обеими руками. Что-то пролетело над его головой, сделало круг и зависло под сводом пещеры. Ветер взвыл, теперь он ревел глотками сотни воинов, обращенных в многорукое, многоголосое чудовище. Потащил с собой волну. Могучим рывком вырвал из каменного пола черный дуб, раскрошил его в щепки и ударил в ворота в третий раз. Айсэт взвизгнула. Щепки оцарапали лицо, вонзились в веки, щеки, шею. Ее сорвало с места и закружило. Она успела заметить, как ветер подбросил тело Дахэ, и вихрь сомкнулся вокруг нее. Слепая от крови, заливающей глаза, Айсэт боялась, что ветер ударит ими о стены пещеры, подбросит высоко под потолок и обрушит на пол, ломая позвоночники. Она отчаянно хотела позвать на помощь Шарифа. Ее перевернуло в воздухе, косы разметало, хлестнуло как плетьми. Где Шариф? Все еще у врат? Или и его рвет ветер?

– Берегись! – закричала она в никуда. Ветер вырвал вопль из губ и тут же затолкал обратно, Айсэт захлебнулась стремительным порывом.