Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Мы выделили шесть идеальных типов режима, но шесть из десяти стран, упомянутых в предыдущем разделе, оказываются близки либо к патрональной демократии (Румыния, Украина, Грузия), либо к патрональной автократии (Казахстан, Россия, Венгрия). В связи с этим возникает вопрос: насколько полезна наша типология? Насколько реалистична эта схема, если на ней, к примеру, Россия и Венгрия оказываются «ближайшими соседями»? Мы, конечно, не утверждаем, что эти режимы абсолютно соответствуют идеальному типу или что они в равной степени к нему приближены. Однако гигантские различия между двумя этими странами очевидны всем. Россия – многонациональное, разноязыкое государство, превышающее Венгрию по территории в 180 раз, а по численности населения – в 14 раз. Россия богата природными ресурсами, а Венгрия – нет. Венгрия – член ЕС, страна с низким уровнем насилия, да и в мировой геополитической системе два эти государства занимают совершенно разные места. Этот список отличий можно продолжить, однако, если речь идет о сравнительном анализе, важно разграничить характерные особенности страны и особенности режима. Треугольная схема базируется на особенностях режимов вроде плюрализма властных сетей, доминирующего экономического механизма и формальности институтов. Эти параметры имеют отношение именно к режиму, т. е. институционализированному набору основополагающих правил, структурирующих взаимодействие в центре политической власти (горизонтальные отношения) и его взаимоотношения с обществом в целом (вертикальные отношения)291. К характерным особенностям страны, напротив, относятся такие параметры, как этническое деление, размер территории, природные ресурсы и положение в международной политико-экономической системе: они формируют внешнюю среду, в которой действует тот или иной режим. Естественно, между особенностями страны и режима существует взаимосвязь, поскольку некоторые особенности страны 1) влияют на устойчивость режимов и 2) могут придавать некоторым характерным особенностям режима местную специфику. Однако для понимания сходства и подлинных различий между определенными режимами и странами крайне важно аналитическое разделение между этими наборами характеристик. Возвращаясь к нашему примеру, мы хотим отметить, что различий между путинской Россией и орбановской Венгрией в 2019 году не больше, чем было между брежневским СССР и кадаровской Венгрией до 1989 года. Страны, конечно, различаются, но в первом случае оба режима представляют собой патрональную автократию, а во втором – коммунистическую диктатуру.

Это различие подводит нас к последнему тезису: треугольная схема не может отразить все. С одной стороны, она отражает больше измерений, чем мы обрисовали здесь выше. В нашей книге «Анатомия посткоммунистических режимов», которая планируется к изданию на русском языке в 2021 году, мы выделяем 11 измерений, в том числе такие, как множественность властных сетей/легитимации, члены правящей партии, гибридный тип режима (выборы и верховенство закона) и автономия гражданского общества. С другой стороны, треугольная схема не показывает конкретный уровень доминирования в каждом из секторов доминантности. Когда в треугольник помещается режим А, его положение отражает доминирование 11 характеристик, но поскольку уровень доминирования в схему не заложен, режим Б, помещенный в ту же точку, что и режим А, может отличаться от него по степени доминирования каждого из 11 параметров. Тот факт, что в нашей схеме мы не учитываем уровень доминирования, не означает, что мы упрощаем структуру режимов: это значит лишь, что мы не претендуем на учет всех нюансов, которыми обладают режимы в плане патронализма, формальности институтов, идеологии и т. д. Но уже сама совокупность 11 доминирующих характеристик, независимо от степени их доминирования, определяет конкретный «характер», или определенную внутреннюю логику, вытекающую из взаимодействия 11 параметров. Хотя кому-то из ученых может показаться, что отсутствие количественной системы измерения ведет к неточности, следует понимать, что треугольная схема – это инструмент в равной степени исследовательский и иллюстративный. Это прежде всего инструмент для моделирования траекторий посткоммунистических режимов, и визуальное сравнение этих траекторий позволяет понять не только само развитие каждого режима, но и (особенно) то, в чем развитие этих режимов различалось. Придание этой схеме большей точности лишило бы ее этой эвристической ценности, да и не позволило бы представить измерения в виде когерентной матрицы. И именно тот факт, что схема показывает все эти измерения вместе, превращает ее в полезное средство передачи всей сложности режимов, где сферы политической, экономической и общественной деятельности разделены в разной степени.

Перевод с английского Максима Коробочкина

Часть 3 Homo soveticus – homo post-soveticus