Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Эта дифференциация понятий человека отражает фазы социально-исторических изменений, когда на первый план выдвигаются фигуры, имеющие символическое, репрезентативное значение для данной эпохи или периода. Так, для периода интенсивной модернизации и развития капитализма, особенно при переходе от закрытого сословного общества к открытому и представительскому, принципиально значим такой персонаж, как предприниматель или позднее – инновационный менеджер (воплощенный в идее «созидательного разрушения» Й. Шумпетера или в его понятии «элитарной демократии»). В моменты трансформации сложившихся институтов, социальных кризисов на первый план выходят харизматические фигуры демагогов, религиозных реформаторов, политических лидеров и авантюристов разного рода. Напротив, периоды рутинизации социальных потрясений или социальной стагнации отмечены выходом на общественную авансцену персонажей консервативного рода, ограниченных в своих возможностях интеллектуального и культурного восприятия действительности, склонных к репрессивным методам управления и поддержания сложившегося порядка. Чувствительнее к такого рода смене ведущих акторов оказываются, конечно, литература и искусство; социология и тем более политология довольно глухи к подобными переменам, поскольку обладают бедным набором внутридисциплинарных объясняющих конструкций человеческого поведения.

Интуитивно понятно, что иерархические, властные или управленческие структуры (армии, бюрократии) отбирают определенный тип человека – авторитарного, склонного к подчинению и командованию, не страдающего избыточной саморефлексией и культурой самопознания; что медицина или монашество предполагают иной тип человека, чем бизнес или наука297, – но такого рода «очевидности» редко становятся предметом теоретической работы. Каждый социальный институт включает свою собственную специфическую комбинацию социальных ролей и антропологических типов, обеспечивающих связь своей функциональной деятельности с другими институциональными сферами (материальным обеспечением, правовой регуляцией, образованием, признанием и т. п.).

Большее внимание социологи (особенно американские в 1930–1950‐х годах) уделяли «массовому человеку» – потребителю СМИ (реципиенту информационных и пропагандистских каналов), избирателю в демократических странах, работнику (индустриальному рабочему или офисному служащему, солдату, медперсоналу и т. п.), «национальному характеру» – человеку из условного «Middletown». Массовый человек – результат глобальных процессов модернизации, сопутствующих им материального прогресса и тяжелейших катастроф ХХ века. Исследовательский интерес к нему оттеснил все другие социальные персонажи, поскольку от состава его ценностей и норм, аспираций, комплексов, представлений о реальности зависело функционирование доминирующих социальных институтов – демократии, права, свободной экономики, войны и т. п. Как показала уже Х. Арендт, массовые общества в разных странах в основе своей имели разного «массового человека», поддерживающего или допускающего различные типы социальных институтов.

В России значение явления массового человека до сих пор не понято. В употребительных здесь моделях человека преобладает интеллигентская версия атомарного асоциального человека («рационального эгоиста», «самодостаточной личности»), сохраненная и сторонниками веры в демократический транзит. Это обстоятельство не позволяет видеть то новое, что несет с собой утверждение «массового», совсем не героического, пошловатого и приземленного человека, довольно ограниченного в своем кругозоре, но вместе с тем – пластичного, умеющего работать и понимающего ценность труда, легко осваивающего технику и новые виды коммуникации, но готового к туфте, занятого исключительно собственными проблемами, не склонного одобрять идеологические и политические авантюры, хотя и вынужденного быть их исполнителем.

ИДЕОЛОГЕМА СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА: ЛОЗУНГ И ПРАКТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Идеологема «нового», «советского» человека возникла в 1920–1930‐х годах как постромантическая версия субъекта исторических изменений. Ее источниками были визионерство футуристов начала ХХ века, спекуляции поднимающегося национализма в Европе, художественный авангард, а также сочинения марксистских публицистов об «утопии коммунистического будущего». Суть ее заключалась в том, что в обществе, свободном от эксплуатации, «ложного сознания», корыстной расчетливости буржуазных отношений, человек предстанет в совершенно ином духовном и физическом облике – в виде близкого к идеалу героя, рационально выстраивающего новый мир социальных отношений. От человека «старого мира» его будут отличать осознанная потребность в творческом труде, альтруизм, гуманистическая мораль, коллективистские ценности, научное (позитивистское) атеистическое мировоззрение.