День, когда мир перестал покупать

В 2014 году статистическое бюро Самоа завершило исследование на тему того, что едят и пьют самоанцы. Ребекка Стирнеманн, биолог из Новой Зеландии, воспользовалась возможностью выяснить, кто именно ест голубей. К тому времени многие люди думали, что голуби уже не деликатес для вождей, а часть основного рациона бедняков, занимающихся охотой ради пропитания. Стирнеманн хотела в этом тщательно разобраться, поскольку к тому моменту манумеа вошли в число самых редких птиц в мире. Сейчас их осталось всего около двухсот, а возможно, и гораздо меньше.

Стирнеманн обнаружила, что в совокупности самоанцы едят больше голубей, чем кто-либо предполагал. Однако дело оказалось далеко не только в бедняках: почти 45 % птиц съедались в домах 10 % самых богатых людей страны. Экстраполируйте это на самые богатые 40 % домохозяйств, и доля поедаемых ими голубей достигает ошеломляющих 80 %. «Мы все были удивлены результатами, – рассказывает Стирнеманн. – Люди не понимали, что оказывают столь большое влияние на популяцию голубей, не говоря уже о манумеа. И они также не знали, кто в основном их ест».

Статусное и культурное значение, придаваемое употреблению в пищу голубей на Самоа, никуда не делось. Хотя никто больше не охотился на манумеа намеренно, они все равно случайно убивались охотниками за голубями, многие из которых продаются или вручаются в качестве подарков в знак уважения вождям, политикам и церковным лидерам. То, как часто самоанцы едят голубей, похоже, коррелирует с их богатством, властью и статусом – даже несмотря на то, что состоятельным жителям Самоа не сравниться с мировой элитой миллионеров и миллиардеров. «У вас они были бы просто чуть зажиточнее среднестатистического населения, а не богачами с бассейнами», – уточняет Стирнеманн.

Это не тот путь, по которому должна была двигаться потребительская культура. Десятилетиями эксперты предсказывали, что, выбравшись из бедности, люди перестанут охотиться на диких животных ради еды и лекарств и вместо этого будут делать покупки в продуктовых магазинах и аптеках, как это принято в богатых странах. Предполагалось, что экономическое развитие спасет дикую природу Земли. Вместо этого, как подтверждают все новые и новые исследования, по мере уменьшения потребности в поедании диких животных, они превращаются в потребительские товары.

Исследования, проведенные в бразильской Амазонии, показали, что одновременно с миграцией людей из сельской местности в города съедается больше диких животных, а не меньше. Бедные семьи все еще охотятся на них, чтобы прокормить себя, но также и продают их более богатым людям. Когда дело касается вымирающих и «престижных» видов (включая один вид обезьян, крупного грызуна под названием пака и рыбу, которая может весить как немецкая овчарка), богатые оказываются их главными потребителями. В городах, окруженных тропическими лесами Перу, одними из самых активных покупателей мяса диких животных являются приезжие военные, руководители промышленных предприятий и туристы. Во Вьетнаме рог носорога все еще используется в качестве лекарства, хотя саму болезнь правильнее всего было бы назвать «аффлюенца»[22]: почти 80 % тех, кто его употребляли, лечили похмелье или другие симптомы современного избытка, иногда смешивая порошок рога с вином, делая коктейль, который в новостных статьях называли «алкогольным напитком миллионеров». К тому времени, когда коронавирус впервые передался людям в Китае, скорее всего, через неизвестное дикое животное, мясо диких животных стало в основном деликатесом, а другие продукты животного происхождения, такие как мех и традиционные лекарства – роскошью; торговля ими резко возросла, а не уменьшилась в результате роста национального богатства.

СИТЕС – договорной орган, контролирующий соблюдение Конвенции о международной торговле видами дикой флоры и фауны, находящимися под угрозой исчезновения, также писал об этой тенденции. «Мы наблюдаем тревожный сдвиг в спросе на некоторые виды от здоровья к богатству», – заявила организация в 2014 году. Виды, находящиеся под угрозой исчезновения, поедаются бизнесменами на пьяных кутежах, богатыми семьями, чествующими гостей, и урбанитами, надеющимися восстановить связи со своими сельскими корнями.