День, когда мир перестал покупать

«У нас появился шанс по-настоящему насладиться весной так, как нам это, возможно, больше и не удастся сделать»,

– сказал другой. Многие комментарии, казалось, перекликались с тем утраченным миром, описанным Mass Observation семьдесят лет назад. «Интересно, что теперь у вас есть возможность глубже обсуждать какие-то темы с людьми, – написала одна женщина. – Такое качество общения немного напоминает мне дальнюю поездку на поезде».

Некоторые, без какой-либо подсказки с моей стороны, называли локдаун своего рода шаббатом.

После пандемии стало невозможно без мыслей о катастрофе смотреть на почти опустевшие автострады и торговые центры, затерянные среди незанятых парковок, вроде тех, что я увидел в округе Берген. Однако они также служат напоминанием о том, что начало локдауна сопровождалось своего рода освобождением. Проведите выходные в округе Берген, и первое, на что вы обратите внимание в воскресенье, – это движение. Конечно, его гораздо меньше, как и во время вспышки коронавируса. Но, опять же, дело не только в количестве машин; по словам полиции Парамуса, воскресное движение отличается качественно. Люди ездят медленнее, не столь агрессивно и меньше уподобляются лабораторным крысам, пытающимся выбраться из лабиринта, поскольку не объезжают пробки по дворам и закоулкам.

Философ Руссо описывал праздные моменты как бегство от времени взрослых, и, действительно, скейтбордисты тренируют кик-флипы, а родители учат детей кататься на велосипедах по пустым тротуарам.

Но если взглянуть на другой конец спектра жизни, то коронавирус напомнил нам о том, как мало времени мы уделяли пожилым людям – изолированным и уязвимым.

В Парамусе по воскресеньям на стоянках домов престарелых всегда полно народа.

Когда коронавирусные ограничения начали снимать, многие люди торжественно пообещали сохранить это более свободное ощущение времени. Шулевиц, во время пандемии сбежавшая из Нью-Йорка в маленький дом в горах Катскилл, где она планирует встретить пенсию, верно предсказала, что почти никто не сможет сдержать такого обещания. «Я просто не думаю, что это можно сделать в одиночку, – считает она. – Это работает только в том случае, если одновременно так поступают все остальные. Вам определенно нужно, чтобы это происходило в массовом порядке, а иначе вы не избавитесь от трафика, не сможете застать людей дома и не пообщаетесь со своими соседями, потому что те повезут детей на футбольный матч или за покупками». День отдохновения подобен перемирию: если не все его соблюдают, то его на самом деле нет. Всем нужно перестать работать. Все должны перестать ходить по магазинам. Когда мы это сделаем, возникнет такая форма времени, которая начнет трансформировать мир.

Одна из самых быстрых перемен произойдет в атмосфере планеты, где уже в первую долю секунды после прекращения покупок мы достигнем того, чего не можем сделать уже несколько десятилетий – уменьшить глобальные выбросы диоксида углерода, вызывающего изменение климата.

4 Мы вдруг начинаем выигрывать битву против изменения климата

Если бы мы могли наблюдать загрязнение двуокисью углерода – предположим, что CO₂ выглядел бы как смог, только имел бы не серо-коричневый, а яркий цвет индиго, как в хорошей шариковой ручке, – тогда угроза изменения климата по крайней мере была бы красивой. Проезжающий автомобиль оставлял бы за собой слабую голубую струйку газа – след вклада человечества в глобальное потепление. Из заводской трубы поднималась бы синяя клякса – отпечаток указующего перста осуждающего Бога. А над всем этим вздымались бы необъятные облака цвета средиземного моря – словно буря, что никак не разразится.

Воздух, окружающий большинство из нас, казался бы волшебным лазурным туманом. Когда мы говорим об углекислом газе в «атмосфере», это звучит так, как будто он находится высоко над нами. На самом же деле углекислый газ имеет наибольшую плотность вблизи уровня земли, где выделяется основная его часть; затем этот газ постепенно смешивается с более высокими слоями. Поднимитесь в небо на коммерческом авиалайнере (за которым тянется полоса индиго), и на крейсерской высоте, примерно в десяти километрах над уровнем моря, воздух будет чище – там, наверху, атмосфера еще помнит времена, когда человечество источало гораздо меньше углерода. Возможно, вы начнете видеть над собой другую синеву: небесно-голубую.