День, когда мир перестал покупать

Советский Союз распался в 1991 году. На протяжении большей части десятилетия бывшая коммунистическая империя подвергалась «демодернизации», как это называет Йорк. Выбросы углекислого газа в бывшем СССР в конечном итоге сократились почти на треть, что даже больше двадцатипятипроцентного снижения, зафиксированного в Китае за четыре недели самых строгих мер по преодолению пандемии. Советский спад оказался настолько глубоким, что в сочетании с серьезной рецессией на большей части Запада общий объем выбросов на планете уменьшался в течение двух лет и лишь незначительно увеличился за все десятилетие. Хотя сейчас мало кто это помнит, некоторые страны Западной Европы, например Германия и Нидерланды, тогда уже работали над сокращением выбросов, но ни одна из них не приблизилась к такому значительному снижению, как бывшие советские республики. «Это наводит на мысль о том, что очень трудно добиться существенного уменьшения выбросов без каких-либо изменений в масштабах экономики», – отмечает Йорк.

Проблема, конечно, заключается в том, что экономический спад, подобный наблюдавшемуся в бывшем Советском Союзе или во время пандемии, означает огромные трудности для миллионов людей. Ласло Варро вырос в Будапеште, Венгрия, когда страна еще находилась за железным занавесом. Расположенный далеко от Москвы, Будапешт производил впечатление европейской столицы. Даже при коммунизме Варро в 1980-х годах мог смотреть «Звездные войны» и пить кока-колу почти так же свободно, как молодежь на Западе. С точки зрения материального благополучия, многие венгры в советское время жили даже лучше, чем сегодня в условиях свободной рыночной экономики.

Тем не менее когда распался Советский Союз, каждый пятый житель Венгрии потерял работу. При коммунизме энергия была бесплатной; некоторые домохозяйства, оказавшись не в состоянии оплачивать счета за природный газ, были вынуждены жечь дрова. В Венгрии дела обстояли лучше, чем во многих других частях Советского блока, но все равно потребление там сократилось как минимум на 25 %, что намного хуже, чем почти где-либо в США во время Великой рецессии.

«Это был чрезвычайно серьезный социально-политический шок, – говорит Варро. – Такой вариант климатической политики точно не является политически реальным. Никто, никто не захочет делать этого намеренно. Это может случиться, но вам лучше не жить в стране, где это произойдет».

Сегодня Варро – главный экономист МЭА. Важная часть работы энергетического агентства заключается в планировании того, как мир в целом может начать сокращать ежегодные выбросы углекислого газа. Все такие сценарии, уточняет Варро, ставят целью «зеленый» рост. МЭА никогда не рассматривало возможность того, что люди добровольно снизят потребление ради предотвращения изменения климата. Другими словами, они считают «отделение» бесконечно растущей экономики от изменения климата (decoupling) реалистичным, в то время как degrowing – усечение экономики, запланированное сокращение ее размеров и масштабов, даже в самой незначительной степени – представляется им чем-то немыслимым.

«Я не знаю страны, где правительство победило бы на демократических выборах под лозунгом „Мы сократим ваше потребление“», – говорит Варро. – Мы исходили из предположения, что человеческая природа вряд ли изменится».

В 2008 году МЭА объявило, что, если мировое сообщество не предпримет решительных шагов к отделению экономического роста от воздействия на природу, то спрос на энергию увеличится на 15 % к 2018 году, и в результате увеличение выбросов будет иметь «шокирующие» последствия для будущего климата планеты. Мне стало не по себе, когда я прочел этот отчет в 2018 году. Предсказания МЭА сбылись. В том же году агентство опубликовало новые сценарии борьбы с климатическим кризисом. Наиболее достижимый из них предполагал увеличение спроса на энергию на четверть в течение следующих двух десятилетий при сохранении растущей глобальной экономики и населения. Для воплощения этой мечты в реальность энергоэффективность должна возрасти настолько радикально, чтобы ни в одной из богатых стран мира не наблюдалось увеличения спроса на энергию. Весь рост при этом должен происходить в развивающихся странах, где миллионы людей все еще нуждаются в повышении уровня жизни.