День, когда мир перестал покупать

Чтобы контролировать выбросы в рамках этого сценария, использование природного газа, энергии ветра и солнца должны внедряться темпами гораздо более высокими, чем когда-либо прежде. При этом только развивающиеся страны, главным образом в Азии, могут открывать новые угольные электростанции. Количество нефти, используемой для эксплуатации автомобилей во всем мире, должно было бы достичь пика в течение пяти лет, хотя ожидается, что общее потребление нефти все равно увеличится (в основном для нефтехимического производства, грузоперевозок и авиаперелетов). Количество пластика, который мы перерабатываем, должно удвоиться, но этого все равно будет недостаточно, чтобы удовлетворить растущий спрос человечества на изделия из него.

Другими словами, наиболее реалистичный сценарий МЭА потребует ошеломляющих, глобально скоординированных усилий – и в итоге мы все равно окажемся дальше от решения проблемы изменения климата, чем сегодня. Выбросы углекислого газа продолжат расти, хотя и медленнее, чем раньше.

Само МЭА признало, что это видение «сильно расходится с тем, что, по мнению ученых, необходимо сделать для преодоления климатического кризиса».

В 2020 году МЭА представило новый сценарий, который, пожалуй, лучше соответствует тому, что требуется для борьбы с изменением климата. Это альтернативное видение предполагает, что выбросы углекислого газа снизятся до нуля или почти до нуля к 2050 году. Для этого придется перейти к сверхвысокой энергоэффективности, возобновляемым источникам энергии, поездам вместо самолетов и так далее, причем так быстро и в таком масштабе, что это можно считать настоящей реорганизацией глобального общества. К 2030 году общий объем выбросов должен сократиться на 45 % – и не забывайте, что они еще совсем не снизились в ответ на наши усилия по декаплингу. Спрос на энергию, который неуклонно растет, должен упасть до уровня 2006 года, когда мировая экономика составляла 50 % от того размера, которого она, по прогнозам, достигнет в 2030 году. Скорость, с которой мы сжигаем уголь, должна вернуться к уровню 1970-х годов, когда население мира было вдвое меньше, чем сейчас. Из примеров необходимых изменений в повседневной жизни можно назвать то, что к концу текущего десятилетия все авиарейсы продолжительностью менее одного часа должны быть заменены наземным транспортом, а поездки длиной менее трех километров (во многих небольших городах это поездка на другой конец города) должны осуществляться на велосипеде, транспорте с низкими выбросами углерода или и вовсе пешком. Ежегодные продажи электромобилей должны взлететь почти на 2000 процентов, и – что, пожалуй, труднее всего представить – нам пришлось бы принять более низкие ограничения скорости для тех поездок, которые все еще совершались бы на автомобиле. Если бы мы сделали все вышеперечисленное и многое, многое другое, то, возможно, достигли бы целей по предотвращению действительно опасного глобального потепления.

Конечно, в 2020 году появилась одна «хорошая» новость. Замедление мировой экономики, вызванное пандемией, привело к сокращению спроса на энергию и снижению темпов роста выбросов по сравнению с тем, что ожидалось до этой чрезвычайной эпидемиологической ситуации. Тем не менее МЭА в очередной раз отвергло идею о том, что замедление потребительской экономики может способствовать борьбе с изменением климата. Нашим лидерам мысль о том, что мы способны быстро решить куда более значительные технологические и культурные задачи, чем те, которые мы проваливаем последние три десятилетия, по-прежнему кажется более реалистичной, чем предположение, что граждан мира можно убедить покупать немного меньше вещей.

Как сказал Варро:

«За последние пять тысяч лет было крайне мало исторических свидетельств того, что люди делали это добровольно».

Трудно предсказать, насколько снизится загрязнение парниковыми газами в тот день, когда мир перестанет покупать. В первый год пандемии, когда экономический спад затронул почти каждого потребителя, выбросы углекислого газа сократились на 60 % больше, чем мировая экономика. Для сравнения: в самый тяжелый год Великой рецессии общий объем выбросов сократился лишь немногим меньше, чем экономика. Хотя взлеты и падения потребления, как правило, близко следуют за колебаниями экономики, определенно есть и некоторые исключения.