День, когда мир перестал покупать

Является ли при этом система все еще капиталистической? С учетом активной политики перераспределения богатства многие – особенно в США – назвали бы систему Виктора социализмом. Тем не менее даже в этом сценарии есть инвесторы. Они зарабатывают меньше денег, чем сегодня, но не намного меньше, и разделение прибыли между бизнесом и рабочими остается в исторически нормальных пределах. Между тем выбросы углекислого газа в сценарии «устойчивого процветания» достигли нуля менее чем за четверть века – гораздо раньше, чем это возможно в растущей экономике при сосредоточении внимания на возобновляемых источниках энергии и зеленых технологиях для замедления изменения климата.

Виктор подчеркивает, что модели несовершенны. Упомяну лишь одну критически важную оговорку: они не могут предсказать, примут ли люди те масштабные изменения, которые он в них вносит. Тем не менее каждый инструмент, применяемый Виктором к его модели, уже опробован высокоразвитыми странами, в том числе, если говорить о самых свежих примерах, для предотвращения массовых страданий или взрывного социального недовольства во время пандемии. Похоже, мы действительно можем начать замедлять потребительскую экономику, намеренно и в любой момент.

Конечно, мой мысленный эксперимент не предполагает такого пошагового смягчения. Напротив, в нем мир резко перестает делать покупки, и последующее падение оказывается внезапным, стремительным, затяжным и тяжелым. Чтобы узнать, что происходит потом, нужно отправиться куда-то, где люди уже пережили подобное.

Например, в Финляндию.

7 Начинается катастрофа потребления, а катастрофа повседневной жизни заканчивается

Восьмилетняя девочка, чьи светлые волосы потемнели за позднюю осень с ее короткими днями, наблюдает, как отец разделывает половину свиньи на кухонном столе. На девочке домашняя одежда. У двери стоит ее единственная пара туфель, которые она никогда не надевает в доме и которыми она будет пользоваться, пока те не развалятся. Она то восхищается, то чувствует отвращение к крови и кишкам перед ней, обнаженному свиному мозгу, похожему на чудесный розовый коралл.

Это напоминает сцену из далекого прошлого: Вторая мировая война или Великая депрессия, период до эпохи изобилия, брендов и быстрой моды. Иные детали, однако, более современны. Домашняя одежда девушки включает в себя забавную куртку из искусственного меха с тигровым принтом. В углу кухни притаились видеомагнитофон и телевизор.

В своей спальне она держит светящуюся волшебную палочку – сувенир из субтропической Флориды, куда они два года назад отправились всей семьей из черной финской зимы, чтобы посетить Диснейленд.

Варпу Пёйри – миллениалка, хранящая эти воспоминания, – кажется слишком молодой, чтобы помнить столь тяжелые экономические времена в одной из самых богатых стран мира. Пёйри сидит со своей малышкой Розой в кафе «Аалто» на изящно оформленной эспланаде, идущей от гавани к самому сердцу Хельсинки – столицы Финляндии. Кафе названо в честь архитектора и дизайнера Альвара Аалто и пронизано его особым видением потребительской культуры, сочетающим строгие модернистские линии с теплом кожи, дерева и медно-желтого света от подвесных светильников. Это красота холодной страны, и финны вокруг нас одеты в осеннюю одежду скорее по привычке, чем по необходимости; в погоду, которая стоит снаружи – аномальную жару в октябре, – трудно поверить.

Пёйри – инженер и создательница блога Her Finland, посвященного финскому образу жизни. Но в 1990 году она была девочкой и росла в маленькой, опоясанной лесом общине Кухмойнен. Как и большинство детей, она не очень серьезно относилась к макроэкономике. Она играла в полях и лесах, посещала крошечную школу и любила классический финский мультфильм «Муми-тролли». «У меня действительно было лучшее детство, какое только могло быть», – говорит она. Только когда ее мать начала приурочивать поездки семьи за продуктами к срокам годности на упаковках мяса, чтобы купить их за полцены, она осознала наступавшую на них бедность.

Внезапно половина Кухмойнена оказалась безработной. Ее матери и отцу посчастливилось сохранить работу, но теперь им приходилось содержать обанкротившихся бабушку и дедушку по отцовской линии. «Я до сих пор не знаю почему, ведь мы не говорим о деньгах – это характерная финская особенность, – объясняет Пейри. – Но они жили не по средствам». Всего несколькими месяцами ранее ее семья считала рыбалку и рубку дров простыми удовольствиями деревенской жизни; теперь же они полагались на них ради пищи и тепла. Они засеяли огромный огород овощей, такую же большую картофельную грядку и наполнили «холодильник – гроб» – отдельно стоящую морозилку – дичью и мясом лося. Больше никаких поездок в Диснейленд. Вместо этого самым ярким воспоминанием года будут свиные мозги.