День, когда мир перестал покупать

Юсуф Али Факир – дед нынешнего поколения Факиров, впервые направил семью к текстильному бизнесу через торговлю джутом – грубым волокном, из которого делают веревки, канаты и мешки. Его сыновья стали пионерами в производстве готовой одежды в Бангладеш в 1980-х годах. В 2009 году три брата нынешнего поколения – Факир Бадруззаман, Факир Камруззаман Нахид и Факир Вахидуззаман Рийед – основали Fakir Fashion с целью сделать его одной из крупнейших в мире трикотажных фабрик, а также образцом социальной и экологической ответственности. Чуть больше десяти лет спустя, рассказывает Махер, компания усвоила тяжелый урок. «Никто не хочет за это платить, – сказал он. – Всем на это наплевать».

Махер весел и улыбчив, даже когда выражает свое нескрываемое отвращение к индустрии моды. Это предмет, который он знает по богатому личному опыту: он работал почти со всеми аспектами производства одежды, в том числе как менеджер по взаимодействию с Sears в Бангладеш. Он вспоминает, как в начале своей карьеры встретился с вице-президентом американской корпорации, который прилетел первым классом, остановился в лучшем отеле Дакки и жаловался на качество бутилированной воды. «Прямо за отелем начинались трущобы, построенные на болоте на бамбуковых шестах, а жившие в них люди пили воду из озер и рек и работали на тех самых фабриках, которые он чуть позже в тот же день попросит снизить цены», – рассказывает Махер. Он вспоминает свои университетские годы, когда читал романы Чарльза Диккенса о неравенстве и несправедливости викторианской эпохи. «Сейчас все то же самое».

Последние двадцать лет Махер наблюдал, как эта модель повторялась снова и снова: крупные бренды одежды требовали от поставщиков в Бангладеш снизить цены, а также быстрее выполнять заказы и постоянно улучшать рабочие места и экологические стандарты. Fakir Fashion реализовала целый ряд сертификационных проектов по очистке сточных вод, сбору дождевой воды, установке солнечных панелей, обеспечению питания и ухода за детьми для сотрудников, найму работников с ограниченными возможностями, строительству школ в окрестностях и многому другому. Они не смогли переложить расходы, связанные с этими улучшениями, на бренды или потребителей, которые продолжают хотеть большего за меньшие деньги.

Есть старая поговорка: если что-то стоит слишком дешево, значит платит кто-то другой. Работники Махера зарабатывают 120–140 долларов в месяц, трудясь шесть дней в неделю (это низкая зарплата не только по общемировым стандартам, но и по меркам Бангладеш) над заказами, выполнять которые становится все сложнее с каждым ускорением цикла быстрой моды. За воротами фабрики эти рабочие терпят экологические последствия того, что страна экономит на охране окружающей среды, чтобы сохранить конкурентоспособность своей промышленности. Воздух в Нараянгандже, когда-то известном как «Денди Востока», обычно красновато-серо-коричневый и иногда даже вызывает тошноту у иностранных гостей: это как раз такое место, где голубое небо, словно чудо, появилось во время коронавирусного локдауна. Бангладеш является одной из стран, наиболее сильно страдающих от изменения климата, хотя выбросы углекислого газа на душу населения там значительно ниже, чем в более богатых странах. (Примерно в двадцать пять раз ниже, чем, например, в Германии или Японии, и приблизительно в сорок раз ниже, чем в США или Канаде.) Основная часть Бангладеш расположена в огромных дельтах рек, несущих воду с Гималаев, что делает страну уязвимой перед интенсивным таянием ледников, частыми и мощными циклонами и повышением уровня океана. До 60 % площади Читтагонга (города, где Махер учился в университете) сейчас страдает от масштабных наводнений – с каждым приливом на протяжении большей части года. «Вода поднимается и опускается в их домах вместе с приливами и отливами, – рассказывает Махер. – Напоминает Венецию, но в такую Венецию никто не поедет. Никому не хочется умирать в вонючей грязной воде этого города».

Но что больше всего беспокоит Махера, так это другое, не столь ощутимое зло: обида от того, что одежда, производимая его компанией, продается по очень низким ценам, показывающим, как мало она значит для покупателей.