День, когда мир перестал покупать

Гостиница-рёкан «Хоси» расположена на источниках в Авадзу, всего в двухстах километрах от Токио по прямой, но довольно далеко от проторенной дороги, поэтому добираться туда приходится почти четыре часа. Задолго до того, как пандемия коронавируса сделала апокалиптические образы привычными во всем мире, в Авадзу начался свой медленный конец света.

На узких улицах заброшенные дома – некоторые обветшали от старости, другие покинуты сравнительно недавно и все еще полны вещей. Они производят мрачное первое впечатление, но выглядят почти весело по сравнению с ветхими гостиницами. Расположенные вдоль зеленого подножия горы Хаку, эти огромные здания пугают покоробившейся штукатуркой, ржавыми балконами и отвалившейся плиткой. Башни укутаны в виноградные лозы и больше похожи на скалы, выглядывающие из леса, чем на человеческое жилье. Куда ни глянь, возникает жутковатое чувство от вещей, вроде бы слишком новых, чтобы выглядеть такими старыми.

«Хоси», напротив, радует глаз. Снаружи его охраняет четырехвековой кедр, а свежая белая краска гостиницы приятно контрастирует с темным деревом и плиткой. Персонал – все в красочных кимоно (этот японский халат является настолько классической одеждой, что само слово «кимоно» переводится как «вещь, которую нужно носить») – приветствует гостей и вежливо объясняет им, озадаченным, правила этикета, связанные с обувью, обедами и общественными купаниями. (Не вешайте полотенце и не кладите его на пол. Вместо этого сложите его аккуратным прямоугольником и положите себе на макушку, словно вуалетку.) Почти все высокие окна здания выходят на внутренний сад, позволяя любоваться камнями, лесом и водой.

Нынешний владелец и смотритель гостиницы – Дзэнгоро Хоси, которому сейчас восемьдесят с лишним лет. Опустившись на колени, чтобы подать чай и вагаси, он рассказывает о древнем горячем источнике, наполняющем ванны гостиницы, с такой любовью, с какой обычно говорят о живых существах. Но в его голосе слышится сожаление. «Имя Дзэнгоро сохранялось на протяжении сорока шести поколений, – говорит он. – Я, вероятно, принадлежу к тому поколению, которое достигло меньше всего».

Как гласит история, один великий буддийский учитель пришел в эту область много веков назад по призыву самой горы Хаку. Когда он прибыл, голос сказал ему, где найти горячий целебный источник. Затем паломники устремились в Авадзу в надежде излечиться от своих недугов, и учитель оставил воды на попечение первого Дзэнгоро – приемного сына своего ученика. С тех пор горячий источник и гостиница всегда передавались от отца к старшему сыну, от Дзэнгоро к Дзэнгоро. Здесь случались и землетрясения, и наводнения, и тайфуны, но община Авадзу все восстанавливала и продолжала работать. Это место оставалось тихим и почти неизменным уголком мира.

Затем случилось «японское чудо». В конце 1980-х годов из-за финансового дерегулирования и низких процентных ставок экономика Японии, и без того бурно развивавшаяся, пришла в неистовство. Безумие спекуляций сегодня вспоминают как «пузырь», примерно так же, как люди во всем мире до сих пор вспоминают Депрессию. На самом пике совокупная стоимость японской недвижимости, площадь которой составляет лишь пять процентов от американской, была вдвое выше, чем вся недвижимость США.

Авадзу превратился в популярный курортный городок, наводненный внезапно разбогатевшими японцами, не знавшими, куда им девать свои деньги и стресс. Гостиницы заполнялись так быстро, что их не успевали строить, а Дзэнгоро вспоминает, что каждый день устраивались вечеринки с бизнесменами, их нанятыми гейшами и «хостес» – женщинами, часто иностранками, которым платили за то, чтобы те были красивыми и приятными компаньонками. Посетители говорили, что им больше не хочется видеть старое черное дерево. Им нужны были сталь, цвет и стекло.

У экономистов есть излюбленные фразы для объяснения того, что произошло дальше: например, «не бывает стопроцентного выигрыша» или «ничто не длится вечно». Перегретая экономика Японии достигла своего пика 29 декабря 1989 года, после чего начался долгий спад, который в некотором смысле никогда не заканчивался.

«К счастью, я сохранил этот вход и одно деревянное здание. Но были и более старые, ценные здания, которые я снес, чего мне не следовало делать. Я принял то решение в одиночку, и теперь сожалею о нем каждый день, – признается Дзэнгоро. – Отныне мы должны меняться не вслед за изменениями в обществе, а исходя из собственных ценностей».