День, когда мир перестал покупать

«В будущем жизнь с кондиционером будет примерно такой, – говорил он. – Типичный бизнесмен встанет отдохнувшим и выспавшимся в комнате с кондиционером. Он поедет в поезде с кондиционером и будет работать в офисе, магазине или на фабрике с кондиционером, а обедать в ресторане с кондиционером. Вообще, единственное условие, при котором он почувствует волну жары или озноб от арктического воздуха, это если он подвергнет себя природному дискомфорту вне помещения».

Маловероятно, что Кэрриер, которого теперь помнят как отца современных кондиционеров, действительно верил в такое научно-фантастическое будущее. В то время лишь в мизерной части домов в США (и почти нигде больше на Земле) имелись кондиционеры. Через десять с лишним лет, в 1948 году, исследователи его собственной компании считали, что американский рынок кондиционирования воздуха для жилых помещений составлял всего лишь 312 000 состоятельных домохозяйств, в основном в знойных штатах побережья Мексиканского залива и в опаленном летом Пшеничном поясе. (В день интервью Кэрриера радиостанции WABC температура в Канзас-Сити, тогда оказавшемся в «Пыльном котле», достигла 41 °C.) Компания классифицировала Вашингтон, округ Колумбия, который, как известно, построен на малярийном болоте и считался первыми британскими дипломатами тропическим форпостом, как зону редкого климатического дискомфорта. Летнее охлаждение для домов в северных городах, таких как Нью-Йорк или Чикаго, по мнению команды Кэрриера, было чем-то из области «крайней роскоши».

Задача внедрения кондиционеров в американские дома не была технологической. К тому времени, когда Кэрриер мечтал о полностью кондиционированном будущем, машины уже закачивали холодный воздух во многие фабрики, универмаги, кинотеатры и правительственные здания. Настоящая трудность заключалась в том, что большинство людей считали кондиционеры дорогим решением не слишком большой проблемы.

Люди привыкли справляться с жарой и холодом, и не так-то легко отказывались от традиционного уклада. В жаркой местности они жили в домах, где открытые окна создавали сквозняк – подробные рекомендации по естественной вентиляции можно найти даже в столь древнем произведении, как «Десять книг об архитектуре» Марка Витрувия, опубликованном во времена Римской империи. Для тени использовались крытые веранды, нависающие карнизы и кроны деревьев, а толстые каменные, кирпичные или глиняные стены помогали удерживать прохладу, словно в пещере. В Японии у многих домов были съемные стены; в тропиках они могли вообще не иметь стен. Арабский мир разработал концепцию сада во внутреннем дворе – с обширными тенистыми зонами, растениями и фонтанами – по аналогии с очагами, распространенными в холодном климате.

В США, которые сегодня безусловно являются мировой столицей кондиционирования воздуха, люди некогда спасались от жары, качаясь на подвесных качелях на крыльце дома или сидя в садовых беседках. Луизиана славилась огромными потолочными вентиляторами; на пустынном юго-западе было распространено «испарительное охлаждение», порой снижавшее температуру воздуха на 20 °C и более; жители Нью-Йорка спали на пожарных лестницах или ставили перед вентиляторами лотки с кубиками льда.

Конечно, всему есть предел. Примерно при 35 °C воздух достигает температуры человеческой крови, и даже легкий ветерок начинает ощущаться как горячее дыхание. При температурах выше этой точки на помощь приходила культура. Испаноговорящий мир устраивал – а во многих местах устраивает до сих пор – сиесту, когда все ели, пили и отдыхали в самые жаркие дневные часы. В иных местах люди уезжали, как это до сих пор происходит в некоторых частях Европы, чтобы провести разгар лета в горах или на пляже. Американские мужья становились «летними холостяками»: пока их жены и дети отдыхали в краях с более мягким климатом, сами они работали в душных городах. Япония применяла для решения проблемы жаркого и влажного климата ментальные практики. Снаружи домов вешали колокольчики фурин, а внутри – картины с изображениями горных ручьев: первые – чтобы привлекать внимание к малейшему дуновению ветерка, а вторые – чтобы легче думалось о прохладе.