День, когда мы были счастливы

Фелиция тихонько напевает себе под нос песенку про котенка, которой ее научил дедушка. Сидя на корточках в кухне, она строит пирамиду из металлических мисок. Каждые несколько минут она поглядывает на круглые часы, висящие рядом с плитой (недавно мама научила ее определять время), считая минуты до пяти часов, когда должна прийти Мила. Квартира принадлежит другу ее тети Халины. Она намного лучше, чем квартира в гетто, но в гетто мама возвращалась к ней каждый вечер. Здесь, в Варшаве, по причинам, которые Фелиция все еще не понимает, мама живет в другой квартире на этой же улице. Они вместе проводят выходные, и раз в неделю Мила приносит деньги хозяину. Хозяева работают, поэтому Фелиция привыкла проводить дни одна. Есть еще один жилец, старик по имени Карл, который прибыл несколько недель назад, но она мало общается с ним: он в основном читает или сидит в своей комнате, что устраивает Фелицию, потому что она не любит, когда незнакомые люди, особенно мужчины, задают ей вопросы.

Дребезжит замок входной двери, и Фелиция смотрит на часы, на большую стрелку. Слишком рано. Мама обычно приходит после пяти, а не до, а хозяева возвращаются домой не раньше шести. На мгновение она воображает, что это ее папа.

– Я нашел вас! – скажет он, вбегая в дверь в своей военной форме.

Но потом она застывает, думая, не надо ли спрятаться. Ей велели быть осторожной с незнакомыми людьми. Дверь квартиры открывается и закрывается, и через мгновение раздается голос. Фелиция расслабляется, когда понимает, что это мамина кузина Франка.

– Фелиция, солнышко, это я. Франка. Твоя мама не смогла прийти, – объясняет она, проходя из прихожей в кухню.

– Вот ты где, – говорит она, обнаружив Фелицию на полу в кухне в окружении мисок. – С мамой все хорошо, просто сегодня она работает допоздна.

Франка ставит на кухонный стол коробку и наклоняется обнять Фелицию.

– Работает допоздна? – спрашивает Фелиция, глядя мимо Франки, как будто заклиная мать появиться.

– Она попытается навестить тебя завтра, – Франка встает. – У тебя все хорошо? Здесь все в порядке?

Фелиция поднимает глаза на Франку. Та кажется нервной, как будто торопится.

– У меня все хорошо. Ты побудешь со мной? – спрашивает девочка, хотя знает, каким будет ответ.

– Мне бы хотелось, любимая. Но я сегодня вечером работаю, и внизу меня ждет Сабина. Она пришла со мной, чтобы посторожить, пока я отнесу деньги. Меня не должны здесь видеть.

Фелиция вздыхает и встает, чтобы получше рассмотреть коробку, которую Франка поставила на кухонный стол.

– Что это? – спрашивает она.

Приближается ее четвертый день рождения, и она просит у мамы новое платье. Может быть, Франка принесла его?

– Это туфли. Я подумала, что лучше сделать вид, будто я пришла доставить их, если кто-нибудь спросит, почему я здесь, – говорит Франка.

– Ох.

Глаза Фелиции как раз на уровне коробки. Она встает на цыпочки, чтобы заглянуть под крышку, гадая, как выглядит пара новых туфель, какой у них запах. Но оксфорды внутри старые и поцарапанные.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает Франка, доставая из-за пазухи конверт.

Фелиция смотрит в пол. Ей много чего нужно. Она не отвечает.

Франка прячет конверт на обычное место – за картину над плитой.

– Где пан… как его зовут? – спрашивает она, поглядывая на коридор.

Фелиция не успевает сказать, что Карл еще не выходил из своей комнаты, как в дверь громко стучат. Сначала Фелиция думает, что это подруга Франки, Сабина. Но Франка вздрагивает. Она смотрит на часы, потом на Фелицию. Они уставились друг на друга, не зная, что делать. После очередного удара в дверь Франка поднимает скатерть.

– Прячься, быстро! – шепчет она.

Фелиция заползает под стол. В дверь снова стучат, и в этот раз, похоже, чем-то железным. Если никто не откроет, они выломают дверь, понимает Фелиция.

Франка поправляет скатерть, чтобы та свисала до пола.

– Иду! – кричит она, а потом садится на корточки и шепчет через скатерть: – Если они тебя найдут, ты дочка консьержки.

«Я дочка консьержки». Эти слова она должна повторять, если ее обнаружат. За те месяцы, что она живет в этой квартире, ей еще не приходилось использовать их: до сегодняшнего дня никто, кроме хозяина, не приходил без предупреждения.

– Я дочка консьержки, – шепчет она, привыкая ко лжи.

Как только Франка открывает дверь, Фелиция слышит голоса. Трое или четверо кричат на языке, который она научилась распознавать как немецкий. Голоса принадлежат мужчинам. Они топают из прихожей в кухню. Фелиция под столом вздрагивает от страха, когда ее миски с металлическим грохотом разлетаются по полу.

Среди хаоса она различает голос Франки, та быстро объясняет, что не живет здесь, потом что-то про туфли, но немцам, похоже, это не интересно.

– Halt die Schnauze![111] – рявкает один, и Фелиция перестает дышать, когда они удаляются по коридору к спальням.

На мгновение все стихает. Фелицию подмывает бежать или позвать Франку, но она решает считать про себя. «Один, два, три». Не успевает она досчитать до четырех, как снова раздаются крики, и она вздрагивает, услышав голос Карла. Это за ним они пришли?