День красных маков

Поппи провела его в уголок, где на маленьком стуле сидел Мартин, с отрешённым видом изучающий обстановку. Поппи не могла понять по выражению лица, о чём он думает, и забеспокоилась. Прежде, до того как он попал в плен, она всегда могла понять его настроение, прочитать его мысли, но теперь они блуждали где-то, куда даже Поппи вход был закрыт.

– Март! – Мартин чуть подпрыгнул, услышав её голос. – Это Роб, о котором я тебе рассказывала…

Мартин поднялся, выпятил грудь, словно стоял по стойке смирно.

– Сэр…

Поппи не понравилось отношение Мартина к Робу. К тому Робу, что пил чай из их дешёвых чашек и сидел на диване в их маленькой квартирке, за которую Мартин ежемесячно платил. Ей стало неловко.

Роб не обратил внимания на поведение Мартина, шагнул вперёд, пожал ему руку.

– Рад наконец познакомиться, Мартин.

Тот покраснел.

– Приятно оказаться дома? – продолжал Роб.

– Не знаю. Я ещё не был дома, – ответил Мартин чуть агрессивно, с лёгкой обидой. Поппи наконец увидела происходящее с его точки зрения; его таскали по всему Лондону, заставляли подчиняться указаниям, в то время как он хотел поскорее оказаться дома, выпить пинту пива и немного расслабиться. Это понял и Роб, а потому не стал придавать значения тону Мартина.

– Думаю, всё это долго не продлится. Это уже слишком, да?

Мартин кивнул и опустил глаза; да, это было уже слишком. Поппи ощутила сильный прилив нежности к любимому мужчине, который в эту минуту напомнил ей маленького друга, с которым они играли на детской площадке. Мартин посмотрел на Роба.

– Простите, сэр.

Роб положил руку ему на локоть.

– Тебе не за что просить прощения, сынок. Ты многое прошёл. И называй меня Роб.

Март шмыгнул носом и уставился на ковёр. Поппи ощутила странное чувство: с одной стороны, ей было приятно, что Роб успокаивает её мужа, но, когда он назвал Мартина «сынок», она чуть-чуть заревновала. Может быть, она не такая уж и особенная для Роба, может быть, он всех считает своими детьми.

Поппи заварила крепкий чай в изящных чашечках с золотым ободком. Сидя на краю высоко взбитых подушек, они пили чай из дорогих фарфоровых чашек и любовались видом на парк, словно три пожилые леди. Словно в фильме «Как важно быть серьёзным»; эта мысль рассмешила Поппи. Они говорили о какой-то чепухе, по сути, ни о чём – о «Шпорах», погоде, ценах на номера. Они молчали о плене Мартина, приключениях Поппи, душевной боли, будущем… разговор был простым и лёгким. Они провели прекрасный час, словно со старым другом.

– Да, по поводу следующих дней, – сказал Роб, возвращая их в настоящее. – Завтра будет пресс-конференция в резиденции правительства. Справитесь?

Оба кивнули.

– Потом министр иностранных дел приглашает вас и полковника Блейкмора на обед.

Они снова кивнули, чувствуя себя заложниками министерства обороны.

Глубоко вздохнув, Роб продолжал:

– Чуть ли не все газеты и агентства новостей присылают вам запросы на интервью. Опасность вот какая – если вы не расскажете им свою историю, они придумают свою, и мы не сможем держать ситуацию под контролем, когда дело дойдёт до публикации. У вас большой выбор; в любом случае, мы всегда поможем и поддержим. Например, вы можете подготовить рассказ, который мы распространим, а кто-нибудь из наших заполнит пропуски; можем попросить кого-нибудь из пресс-службы взять у вас интервью, и тоже его распространим…

Остальные варианты Поппи рассматривать не хотела; она уже была поглощена собственной идеей.

– А Майлз может это сделать?

Мартин посмотрел на неё.

– Майлз? Что сделать?

– Взять у нас интервью! Я не хочу говорить с незнакомцами, а с ним пообщаться буду рада. Тебе он тоже понравится, Март. Наша история – и его история тоже, во всяком случае, отчасти.

– А он захочет? – поинтересовался Роб.

– Не знаю, я у него спрошу.

Мартин снова почувствовал себя не у дел, но вынужден был признать, что после общения с Робом ему стало легче. Хороший мужчина, Поппи была права. Но, как бы Мартин ни пытался расслабиться, он постоянно вспоминал, что делал неделю назад в это же самое время; как ни странно, он видел сам себя, будто персонажа книги или фильма. Словно какого-то другого небритого пленника в традиционной афганской одежде. Это был кто-то другой, не Мартин.

Следующий день был распланирован. Мартин смирился со своей судьбой и на всех конференциях кивал в нужных местах. К концу дня слова, наподобие «Уайтхолл», привычно слетали с их языков. Они прошли столько всего странного, невообразимого, что ланч с министром иностранных дел уже совершенно не удивлял.

В тот вечер оба провалились в глубокий сон и проспали всю ночь, допоздна, что было им несвойственно. Они были измотаны – виной тому загруженный мозг и нечистая совесть.