Дерек Джармен

В результате этой цепочки событий Дерек начал карьеру художника-постановщика с самого верха, выполнив дизайн для «Джазового календаря» Королевского балета (премьера которого состоялась в январе 1968 года). В то время шутили, что Дерек был обязан этому своим интимным отношениям со знаменитыми геями-танцовщиками, и позднее этот слух распространили различные писатели. На самом деле, если проследить всю цепочку рекомендаций, как это было сделано выше, видно, что Дерек получил эту возможность благодаря своим предыдущим работам. Это был блистательный триумф: балет был хорошо принят прессой, а дизайн Дерека заслужил особенно благосклонные оценки, в частности в Times Educational Supplement. Дереку нравилась джазовая музыка из-за ее абстрактности. Декорации были скудные: пирамида из пластиковых сфер, гигантские цифры, обтянутые камуфляжем или тканью в полоску, красный задник, подвешенная форма в духе Миро на переднем плане. Сцена для «Среды» была залита голубым светом, исходящим от низко опущенного прожектора, так что тени танцовщиков казались гигантскими на фоне одинокой, теперь голубой пирамиды. Костюмы Дерека имели особенный успех, они играли разными цветами, черным, белым и камуфляжем, блестели и скрывались в тени, и один костюм сливался с другим, когда они соприкасались, так в одном па-де-де каждый из танцовщиков был одет в наполовину голубой, наполовину красный костюм.

1967 год был выдающимся, особенно если учесть, что в довершение к прочим успехам Дерека, Художественный совет купил его картину «Пейзаж с голубым бассейном». Зато 1968 год начиная с февраля превратился в настоящее бедствие. Дерек сделал дизайн костюмов для балета «Автострада» румынского хореографа Стива Попеску, премьера которого состоялась в марте. После второго представления Попеску покончил с собой. Он был недоволен постановкой во многих отношениях, в том числе и «гротескными» (именно это слово употребляет Тони Пик[30]) костюмами Дерека, но сказать, что именно они стали причиной его самоубийства, было бы упрощением. Тем не менее Дерека, конечно же, потрясло случившееся. Спектакль немедленно закрыли.

Вскоре после этого Дерек получил письмо от Джона Гилгуда, в котором тот предлагал ему сделать дизайн для оперы «Дон Жуан», которую Гилгуд должен был поставить для Оперной компании Сэдлерс — Уэллс (впоследствии преобразованной в Английскую национальную оперу). Так что в дизайне оперы Дерек тоже начал с самого верха, поскольку это была масштабная постановка в столице для очень важной компании. Постановка началась с того, что компания переехала в здание театра «Лондонский Колизей» в Вест-Энде, которое до этого занимал кинотеатр, так что месяцы подготовки спектакля были заполнены строительными работами и сопутствующими им трудностями. Постановка почти одинаково не понравилась всем критикам, и как Evening Standard, так и The Sunday Times раскритиковали дизайн Дерека. Он представлял собой абстрактные и модернистские версии садов и архитектурных пространств, и, возможно, одной из причин неудачи стало то, что Дерек стремился угодить и вашим и нашим: декорации не были, с одной стороны, полностью абстракционистскими, как в «Джазовом календаре», а с другой, не были и привычными, уютными декорациями восемнадцатого века, которые могла бы ожидать публика, пришедшая на Моцарта. Для «Сцены в саду» был нарисован задник со стилизованными конически подстриженными деревьями, которые должны были воплотить грубую идею перспективы, ведущей к удаленным колоннам и архитектурным формам, отдаленно напоминающим собор Палладио. Но зрители (и исполнители) были психологически отделены от потенциального строгого очарования задника — расположенной прямо перед ним решеткой из прямоугольников, похожей на клетку, которая тянулась через всю сцену. День премьеры сопровождался мрачными и зловещими новостями. На расклеенных на афишных тумбах газетах можно было прочитать «Русские танки идут»[31], поскольку Советский Союз вторгся в Чехословакию, Пражская весна закончилась и чешский премьер, Александр Дубчек, исчез. Отзывы критиков на постановку Гилгуда были ужасными.