Дерек Джармен

Хорошо — низкий бюджет, независимость, участие в съемках друзей, некоммерческий аспект. Хорошо, что от непрофессиональных актеров не требовалось играть, а позволялось говорить, что они хотели, как будто бы они цитировали маленькие книги, находящиеся у них в головах. И таким образом эффективность их игры зависела не от их актерских способностей, а от того, насколько одержимы были люди, стоящие за ролями[76].

Этот отрывок показывает, что Вествуд поняла и оценила практическое воплощение идеи Дерека: художники должны заново открыть себя как художники, чтобы освободить творческую энергию в мире. Тем не менее она ничего не поняла в елизаветинских обрамляющих сценах. В частности, она отвергла (возможно, по идеологическим причинам, кто знает?) призыв Ариэля к многообразию и равенству. Кроме того, она также поместила на футболку едкие и ничем не обоснованные оскорбления в адрес Дерека и его сексуальности и в какой-то момент напыщенно попыталась научить его, как делать свою работу.

Однако Дереку представился случай отомстить. В 1992 году Елизавета II представила Вествуд, написавшую на футболке «национализм — это мерзко, а Елизавета II — коммерческое мошенничество», к награждению Орденом Британской империи. Дерек написал в своем дневнике, впоследствии опубликованном под названием «Улыбаясь в замедленном движении»:

Вивьен Вествуд принимает Орден Британской империи, лживая сука. Мы живем в дурацкое время: наши друзья-панки принимают медальки за предательство, сидят в праздных салонах и уничтожают творчество — как короед в моем комоде… Я хотел бы поставить дезинсектор размером с человека, светящийся ярким синим светом, чтобы сжечь ее, словно моль[77].

Или, согласно пророчеству Борджиа Гинза в фильме, «в конце концов все они подписывают».

«Юбилей» использует стратегию внутреннего парного сопоставления персонажей и событий, как правило, служащую сатирическим целям. Сад Джона Ди, с которого начинается фильм, оазис тишины и покоя, контрастирует со вторым садом, сделанным целиком из пластика злобным бывшим солдатом Максом. Поскольку этот второй сад бесплоден, он нужен, чтобы подчеркнуть противоестественность современного мира. Амил Нитрат (которую играет Джордан) исполняет два танца. Ее танец-балет, снятый на Super 8, ярко выражает ее воспоминания или фантазии о желании стать балериной. Ее второй танец, когда она продается Борджиа Гинзу, — гротескная версия «Правь, Британия!» Этот сильный контраст показывает, что покупка и продажа художественных устремлений должна быть преобразована в гротеск. Конечно же, на другом уровне, второй танец Амил тоже является искусством. Он высмеивает постимперское позерство юбилея Елизаветы II. Но с точки зрения нарратива фильма Борджиа Гинз просто хочет заработать на безвкусном шовинизме. Еще один вид удвоения в «Юбилее» заключается в шутках, отсылающих к более раннему творчеству режиссера. Злобного бывшего солдата Макса, жалующегося, что в армии нынче не хватает убийств, играет Нил Кеннеди, актер, который играл безумного солдата Макса в «Себастьяне». В «Юбилее» он ест гусеницу, а не жука. А пышная Лучана Мартинез привязана к фонарному столбу в позе, повторяющей позу Себастьяна в предыдущем фильме; рядом даже есть башня: изображение Пизанской башни на рекламном щите.