Дерек Джармен

В «Разговоре с ангелами» нет традиционного нарратива на протяжении всех семидесяти восьми минут, которые он длится. Вместо этого он представляет собой серию последовательностей на символические или духовные темы: путешествие; тяжелые испытания; внутренний конфликт; дань уважения и служба королю; подземный мир; сад памяти любви. Дерек утверждал, что фильм снят целиком по Юнгу, даже с точки зрения метода, поскольку он сначала снял фильм, а уже затем решил, как именно его сгруппировать тематически.

Вероятно, эти строки означают, что чтение Юнга придало Дереку уверенности и он позволил сновидческим образам дрейфовать и сталкиваться[126]. Получившийся в результате фильм стал его личным фаворитом: загадочный, но нежный и лиричный. Он описал его как «не рассказ, но поэзию»[127]. Гомосексуальная любовь стала центральной темой фильма, которая усиливается саундтреком с участием Джуди Денч, читающей сонеты Уильяма Шекспира, отобранные Дереком за то, что в них исследуется психология любви. Дерек писал, что с помощью Денч он хотел избежать ощущения, что стихи произносит один из двух персонажей-мужчин и тем самым идеи иерархии. Женский голос также отдаляет и обобщает гомосексуальную любовь, которая становится просто любовью, не нуждающейся в определяющем прилагательном.

Премьера «Разговора с ангелами» состоялась на Берлинском кинофестивале в феврале 1985 года, а затем летом в Великобритании. «Воображая Октябрь» так никогда и не был показан, по-видимому, потому, что берлинское руководство фестиваля чувствовало, что это может поставить под угрозу безопасность советских граждан, которые позволили Дереку их снимать. Продюсер Джеймс Маккей считал, что запрет «Воображая Октябрь» помог мотивировать Дерека снять «Прощание с Англией», в котором тематика более раннего фильма развивается в другом направлении[128]. Так или иначе, к лету 1985-го Дерек снимал все больше и больше на 8-миллиметровую пленку, развивая новые методы, выходящие за пределы того, чего он достиг в фильме «В тени солнца». Он снимает импульсивно и без сценариев, впоследствии составляя фильмы из имеющегося материала, полностью отделяя звуковую дорожку от изображения, делая все не так, как ортодоксальные режиссеры, и даже найдя фразу, «кинематограф малых жестов», в которой утверждает этот кинематограф. И именно в это время «Караваджо» наконец-то сдвинулся с мертвой точки, а это означало, что Дерек должен был начать съемки в сентябре того же года в первый раз в ортодоксальной манере на пленку 35 мм. Сценарий переписывали семнадцать раз (тринадцать из них сам Дерек), и это при том, что Дерек только что затратил много сил и энергии на совершенно иную форму кинопроизводства. Он гордился, что развивает новую форму кино, не требующую нарратива. Он терпеть не мог сценарии и сделал два фильма без них. И все же здесь ему был поручен проект о художнике, о жизни которого практически ничего не было известно, за исключением того, что в ней было много насилия и (более неоднозначно) что он мог быть бисексуалом или даже геем. И в эту жизнь сценарист-ветеран итальянского кино Сузо Чекки д’Амико, попытался вложить некоторый нарратив, как это следует из «Дэнсинг Ледж».

В то время как «Караваджо» остается наиболее известным фильмом Дерека просто потому, что он рекламировался больше других, это не лучший его фильм. В первых двадцати минутах чувствуются темп и жизнь, в частности, очень запоминается сцена, в которой худой Декстер Флетчер, играющий молодого Караваджо, кружится с бутылкой, дразня и отшивая так называемого любителя искусства, оба раскрасневшиеся от напряжения в бледно-нефритовой комнате. После этого наступает ощутимый отлив энергии. В статье того времени в New Statesman, Адам Марс-Джонс указывает в качестве причины этого отлива тот факт, что Декстер Флетчер воплотил «экстремальный темперамент ‹…› аморальный и почти угрожающе живой», в то время как Найджел Терри, который играет «зрелого Караваджо, потерял весь динамизм» и кажется в первую очередь меланхоличным[129].

Из преисподней: «Разговор с ангелами» (1985), фильм, снятый на 8-миллиметровую пленку

В одном эпизоде в фильме Караваджо повторяет аргумент Дерека, что «искусство — это воровство», а в другом ликует, что ему удалось поймать «чистый дух и заключить его в материю», однако сразу же сокрушается, что то, что должно бы быть «свободным, как лилии в поле, извращается и вешается над алтарями Рима». Центральной темой фильма можно было бы назвать идеологическую дилемму: художника покупают сильные и власть имущие, так же, как он, в свою очередь, покупает свои модели. В «Дэнсинг Ледж» Дерек написал: «Ложный индивидуализм эпохи Возрождения, порожденный капиталом, умирает. Искусство, начавшееся с сотрудничества с банками Медичи, заканчивается банкротством на Уолл-стрит»[130]. Дерек подчеркивает в фильме классовый конфликт, который никогда не был должным образом отмечен: люди, умирающие из-за их связи с искусством Возрождения, — это пара из рабочего класса, Лена и Рануццио.