Читаем Дерек Джармен полностью

Тем не менее Дерек чувствовал, что его свободу связывают сложные требования, накладываемые использованием оборудования формата 35 мм, когда каждый кадр должен быть тщательно просчитан и установлен с учетом сложных настроек камеры, звука, фокусировки, платформы и так далее. Поэтому после «Караваджо» Дерек немедленно вернулся к незавершенным проектам на Super 8[147].

Возвращение к Super 8 означало возвращение к другой группе сотрудников, особенно к группе мужчин, некоторые из которых недавно окончили киношколу, и в той или иной комбинации работали на всех клипах и фильмах Дерека, снятых на 8-миллиметровую пленку в 1980-е, — Ричарду Хеслопу, Кристоферу Хьюзу, Сериту Вину Эвансу, Питеру Картрайту и еще одному продюсеру, Джеймсу Маккею (он был продюсером фильмов «Разговор с ангелами» и «Воображая Октябрь»). В течение нескольких месяцев 1986 года были завершены съемки фильма для проекта, у которого существовало несколько рабочих названий, причем «ТТП» и «Три минуты до полуночи» связывали этот проект с ретроспективной выставкой 1984 года в Институте современного искусства, где серия картин «ТТП» была показана в одном выставочном пространстве с некоторыми из напольных часов Энди Маршалла, с остановившимися стрелками на циферблатах. Кажется, самым неудачным из возможных вариантов было «Мертвое море», и в конечном итоге предпочтение было отдано названию «Прощание с Англией». На одноименной картине Форда Мэдокса Брауна изображены эмигранты 1850-х, начинающие свой путь в ссылку. Когда издание Marxism Today спросило Дерека в интервью о том, насколько это актуально сегодня, Дерек ответил: «Я настоящий изгнанник в своей собственной стране»[148].

Съемки на 8-миллиметровую пленку проводились случайно и спонтанно в различных местах (включая злополучный Нью-Йорк, где Дерек, приехавший на премьеру «Караваджо», потерял своего тогдашнего любовника, Спринга, участвующего в ранних частях фильма «Прощание с Англией»). Затем дополнительно в течение недели проводилась целенаправленная съемка в Ист-Лондоне, в районе заброшенных доков Роял Виктория. Место было арендовано для съемок клипов The Smiths и Easterhouse; но после того, как съемки клипов были завершены, все еще оставалось время, которое Дерек использовал для съемок своего фильма. Таким образом, Дерек отснял весь материал без сценария и практически даром (по меркам кинопроизводства). Самой дорогой частью процесса, на которую в конечном счете пришлось потратить бо́льшую часть бюджета фильма, составившего £ 260 000, оказалась та, которая последовала за съемками: выбор и монтаж нужных кадров, перевод фильма на видео для добавления цвета и исключительно быстрого монтажа, который представлен в фильме и мог быть достигнут только на видео[149], а затем увеличение и обратный перевод на 35-миллиметровую пленку. Своим художественным успехом получившийся фильм во многом обязан саундтреку, написанному Саймоном Фишером Тернером, и четырем фрагментам закадрового текста, которые написал Дерек и прочитал Найджел Терри. Дерек писал, что то, как фильм «работает с изображением и звуком, ближе к поэзии, чем к прозе»[150]. За единственным исключением пародии на церемонию Дня памяти саундтрек и изображение абсолютно независимы. Нормальные и очень скучные кинематографические условности такие, как план / обратный план, правило 180 градусов, субъективный монтаж и адресный план полностью отсутствуют, вместе с историей, сюжетом, кадрами монтажных переходов и операторским краном. Итоговый фильтр содержит длинные последовательности, в которых камера блуждает среди группы людей, снимая событие или действие, которое, кажется, существует вне пространства фильма. Ручные камеры раскачиваются по мере того, как люди ходят, и перемещаются от одной группы к другой. Каждое событие кажется чем-то бо́льшим, нежели просто эпизод фильма; кажется, что камера просто нашла его и записала, и нет впечатления, что это было поставлено специально, как это происходит в обычных фильмах. Эти последовательности явно предвосхищают тот «реалистичный» стиль работы с камерой, который придет в британское и мировое телевидение и кинематограф только в двадцать первом веке. Когда, например, режиссер Николас Хайтнер с удовольствием говорил о том, что смог применить две ручные камеры во время съемок фильма «Любители истории» так, что, казалось, камеры стали частью действия, он, сознательно или нет, следовал примеру Дерека[151].


Тильда Суинтон (и рука Спенсера Ли) в фильме «Прощание с Англией» (1987)


Тильда Суинтон использует слово «доиндустриальный», чтобы описать процесс кинопроизводства в «Прощании с Англией»[152]. Суть в том, чтобы сначала сделать коммерческий фильм, а уже затем передать дистрибьюторам готовый продукт, а не сначала получить деньги и потом быть вынужденным постоянно искать компромиссы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Критические биографии

Сергей Эйзенштейн
Сергей Эйзенштейн

Сергей Михайлович Эйзенштейн (1898–1948) считается одним из величайших режиссеров мирового кино за все время его существования. Кроме того, за последние десятилетия его фигура приобрела дополнительные измерения: появляются все новые и новые материалы, в которых Эйзенштейн предстает как историк и теоретик кино, искусствовед, философ, педагог, художник.Работа британского исследователя Майка О'Махоуни представляет собой краткое введение в биографию этого Леонардо советской эпохи. Автор прежде всего сосредоточивает внимание на киноработах режиссера, на процессе их создания и на их восприятии современниками, а также на политическом, социальном и культурном контексте первой половины XX века, без которого невозможно составить полноценное представление о творчестве и судьбе Эйзенштейна.

Майк О'Махоуни

Публицистика
Эрик Сати
Эрик Сати

Эрик Сати (1866–1925) – авангардный композитор, мистик, дадаист, богемный гимнопедист Монмартра, а также легендарный Вельветовый джентльмен, заслуженно является иконой модернизма. Будучи «музыкальным эксцентриком», он переосмыслил композиторское искусство и выявил новые методы художественного выражения. Но, по словам Мэри Э. Дэвис, автора книги, «Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского», а его персона давно заняла особое место в музыкальной истории человечества.Настоящая биография не только исследует жизнь композитора, но и изучает феномен «намеренного слияния публичного образа и художественного дара» Сати, а также дает исчерпывающий портрет современной ему эпохи.

Мэри Э. Дэвис

Музыка / Научпоп / Документальное

Похожие книги

Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение
Учение о подобии
Учение о подобии

«Учение о подобии: медиаэстетические произведения» — сборник главных работ Вальтера Беньямина. Эссе «О понятии истории» с прилегающим к нему «Теолого-политическим фрагментом» утверждает неспособность понять историю и политику без теологии, и то, что теология как управляла так и управляет (сокровенно) историческим процессом, говорит о слабой мессианской силе (идея, которая изменила понимание истории, эсхатологии и пр.наверноеуже навсегда), о том, что Царство Божие не Цель, а Конец истории (важнейшая мысль для понимания Спасения и той же эсхатологии и её отношении к телеологии, к прогрессу и т. д.).В эссе «К критике насилия» помимо собственно философии насилия дается разграничение кровавого мифического насилия и бескровного божественного насилия.В заметках «Капитализм как религия» Беньямин утверждает, что протестантизм не порождает капитализм, а напротив — капитализм замещает, ликвидирует христианство.В эссе «О программе грядущей философии» утверждается что всякая грядущая философия должна быть кантианской, при том, однако, что кантианское понятие опыта должно быть расширенно: с толькофизикалисткогодо эстетического, экзистенциального, мистического, религиозного.

Вальтер Беньямин

Искусствоведение
Дягилев
Дягилев

Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) обладал неуемной энергией и многочисленными талантами: писал статьи, выпускал журнал, прекрасно знал живопись и отбирал картины для выставок, коллекционировал старые книги и рукописи и стал первым русским импресарио мирового уровня. Благодаря ему Европа познакомилась с русским художественным и театральным искусством. С его именем неразрывно связаны оперные и балетные Русские сезоны. Организаторские способности Дягилева были поистине безграничны: его труппа выступала в самых престижных театральных залах, над спектаклями работали известнейшие музыканты и художники. Он открыл гений Стравинского и Прокофьева, Нижинского и Лифаря. Он был представлен венценосным особам и восхищался искусством бродячих танцоров. Дягилев полжизни провел за границей, постоянно путешествовал с труппой и близкими людьми по европейским столицам, ежегодно приезжал в обожаемую им Венецию, где и умер, не сумев совладать с тоской по оставленной России. Сергей Павлович слыл галантным «шармером», которому покровительствовали меценаты, дружил с Александром Бенуа, Коко Шанель и Пабло Пикассо, а в работе был «диктатором», подчинившим своей воле коллектив Русского балета, перекраивавшим либретто, наблюдавшим за ходом репетиций и монтажом декораций, — одним словом, Маэстро.

Наталия Дмитриевна Чернышова-Мельник

Биографии и Мемуары / Искусствоведение / Документальное