Дерек Джармен

В декабре 1985-го Дерека атаковали правая воинствующая христианка Мэри Уайтхаус, через свою ассоциацию кинозрителей, телезрителей и радиослушателей, и член парламента от консерваторов Уинстон Спенсер-Черчилль, и эта полемика продолжилась в 1986-м. Channel Four с запозданием показал три художественных фильма Дерека 1970-х, на которые купил права за два года до этого. За время, прошедшее после премьеры «Юбилея», политика правительства консерваторов вызвала обширные массовые беспорядки в британских городах. За несколько недель до показа на Channel Four молодой полицейский был жестоко убит толпой во время бунта в жилом комплексе, известном как Броадвотер Фам. В этом смысле «Юбилей» оказался пророчеством, но сбитое с толку правое крыло, казалось, рассматривало его как подстрекательство. Парламентский законопроект Черчилля, предусматривающий цензуру «видеогадости» — порнографии и насилия, — попытался поймать фильмы Дерека в свои сети, и была предпринята попытка расширить сферу его применения на телевидение, по-видимому, чтобы предотвратить показ таких фильмов, как «Юбилей» и «Себастьян». То, что правые ополчились против «Себастьяна», предполагает, что их волновало не столько насилие, сколько изображение жизни сексуальных меньшинств. Как говорили об Уайтхаус, «она боялась гомосексуалов на животном уровне»[167]. Уайтхаус рассматривала возможность того, что «гей» может «казаться нормальным» как «новую и ужасную угрозу»[168]. Она написала прошение Генеральному прокурору о возбуждении судебного дела против Управления независимого вещания за то, что Channel Four транслировал фильмы Дерека[169]. В ее письме (от 2 декабря 1985 года) утверждается: «это, безусловно, печальный комментарий к сегодняшнему состоянию телевидения в Великобритании»[170]. В «Караваджо» злобный критик Бальоне заканчивает свою враждебную статью о работе художника фразой: «печальный комментарий к сегодняшнему состоянию живописи». Интересно, что даже тогда, когда «Себастьян» впервые вышел на экраны в октябре 1976 года, кинокритики газет The Guardian и The Observer уже упоминали имя г-жи Уайтхаус в своих обзорах (по-видимому, беспечно)[171]. В целом, однако, в отношении к обоим фильмам в те годы, когда они вышли, не было ничего от истерии, которая поднялась в середине 1980-х.

Дерек обвинял Channel Four в том, что тот не показал его фильмы раньше. Правые обвиняли Channel Four в том, что он вообще их показал. Джереми Айзекс, исполнительный директор Channel Four, оказался меж двух огней. Когда «режиссер» Майкл Уиннер заверещал, что Дерек делает «порнографию», Айзекс ответил, что, по его мнению, Дерек — «гений»[172]. В апреле на Дерека безо всяких видимых причин напал тележурналист Майкл Паркинсон (на следующий день Дерек достаточно мягко охарактеризовал его, как «старика, который не в теме»[173]). Отсутствие границы между отрицательным восприятием работ и личностными нападками раздражало, но, возможно, было неизбежным, потому что некоторые из нападавших, казалось, смотрели фильмы. В 1987 году королева наградила г-жу Уайтхаус Орденом Британской империи. Говорили, что ею восхищается сама миссис Тэтчер.

Эти споры перетекли в непосредственное обсуждение жизни геев и ее статуса с точки зрения закона. Дерек, как мог, защищался в публичных дебатах, проходивших в прямом эфире, но ему постоянно приходилось сталкиваться с грубостью и оскорблениями. В ходе дебатов в январе 1988 года его имя было использовано одним из участников, вероятно, членом организации Уайтхаус, в качестве определения слова «мразь»[174]. Попытка дискуссии с членом парламента Джеральдом Ховартом выродилась в брань после того, как на очередной аргумент Дерека Ховарт закричал «Чушь! Абсолютная чушь!», не в силах скрыть свою гомофобию («Вы мне отвратительны»)[175]. Дерек был ошеломлен этой стычкой и (на время) лишился дара речи.

Осенью 1986 года после нескольких перенесенных инфарктов умер отец Дерека Ланс. Дерек чувствовал, стоя у постели отца и понимая, что, хотя тот и не мог говорить, но, вероятно, мог его услышать, что должен поговорить с ним, но не мог найти слов. Он и его отец никогда не умели выражать чувства по отношению друг к другу, и Дерек чувствовал, что «слишком поздно учиться этому» у смертного одра Ланса[176]. Вспоминая о своих родителях несколько лет спустя, Дерек говорит с необыкновенной честностью: