Деревенская прелестница

— Брось, Сонька, оставь… — съ неудовольствіемъ проговорила Клавдія.

Соня помолчала и продолжала:

— Да и нельзя тебя не срамить. если ты сама срамишься.

— Теб сказано, чтобы ты оставила! Какъ ты смешь мн это говорить, если я васъ всхъ пою и кормлю! Безъ меня вы что? Вы погибли-бы съ тятенькой, — закончила Клавдія и умолкла.

XII

Часы пробили четыре. Охотники все еще не возвращались. «Милліонеръ» Перешеевъ проснулся, сидлъ на лавк, почесывался, кашлялъ, чихалъ, кряхтлъ, звалъ, говорилъ Клавдіи и Сон, что у него болитъ голова, и просилъ указать, гд продовольственный складъ, привезенный Швырковымъ, чтобы пропустить рюмочку и опохмелиться, но ему вина не давали.

— Вдь опять напьетесь, а что хорошаго? — говорила ему Клавдія. — Лучше-же товарищей подождать вамъ, когда они вернутся. Подите-ка, вонъ на крыльцо да умойтесь хорошенько холодненькой водицей, и голова не будетъ болть.

— Ну, вотъ… Съ какой стати мн умываться! Я чистый… — продолжалъ кряхтть Перешеевъ.

— Тутъ не въ чистот дло, а чтобы освжиться.

— Рюмка-то лучше освжитъ, а мн только единую, больше и не надо. Дайте, кралечка писанная, рюмочку…

— Нтъ, нтъ. Водки до прихода Кондратія Захарыча я вамъ не дамъ. И скажите пожалуйста, для чего вы здите сюда, если на охоту не ходите? Вдь напиться-то и спать и въ Петербург у себя дома можно, — задала Клавдія вопросъ Перешееву.

— Да что-жъ подлаешь, если онъ зоветъ! Швырковъ, то-есть. «Подемъ, говоритъ, за компанію». Ужъ такой онъ человкъ, что не можетъ быть безъ компаніи. А я человкъ свободный, теперь безъ дла.

— Какъ? Такъ-таки вы ничмъ не занимаетесь?

— Былъ конь да изъздился, а теперь вс мои дла въ конкурсномъ управленіи, и Швырковъ кураторомъ отъ коммерческаго суда назначенъ, — отвчалъ Перешеевъ.

— Ничего я этого не знаю и не понимаю. Напрасно говорите, — махнула рукой Клавдія и спросила:- Вы что-же, женатый человкъ, есть у васъ дти?

— Дтей нтъ, а женатъ былъ два раза, но вторая жена сбжала и живетъ по отдльному виду.

— Должно быть, ужъ вы хороши, коли жена отъ васъ обжала.

— Я смирный… Я мухи не обижу… — проговорилъ Перешеевъ, осклабился, почесалъ красный носъ и прибавилъ:- А водочки-то, красавица, вы мн, все-таки, дайте.

— И не просите. Ни за что не дамъ. Вотъ чай сейчасъ мы пить будемъ, такъ пейте чай съ нами. Чай отлично протрезвляеть.

— Позвольте… Да мн протрезвленія и не надо. А мн нужно, чтобы въ голову ударило — ну, я поправлюсь и развеселюсь. А трезвый я мраченъ и мн все такія мысли въ голову лзутъ, что вотъ взять веревку и гд-нибудь повситься.

Клавдія закрыла лицо руками и воскликнула:

— Охъ, что вы это говорите! Страсти какія! Уходите, уходите куда-нибудь.

— Врно, умница. Я правильно говорю. Вотъ какой я человкъ! И Швырковъ это знаетъ и всегда мн даетъ похмелиться.

— Ну, онъ и дастъ вамъ, когда вернется, а мы не дадимъ.

— Позвольте-съ… Да вдь я его виночерпій. Если на мн такой чинъ…

— Вы куда это? — крикнула ему вслдъ Клавдія. — Нашивая на юбку кружево, и приказала Сон ставить самоваръ.

Перешеевъ умолкъ и продолжалъ кряхтть, тяжело вздыхая по временамъ и держась за бока, какъ-бы ощущая въ нихъ боль. Наконецъ, онъ закурилъ папироску и нервной походкой алкоголика вышелъ изъ избы.

— Вы куда это? — крикнула ему вслдъ Клавдія. — Вы смотрите, не подвсьтесь у насъ подъ навсомъ. А то хлопотъ надлаете.

Но Перешеевъ ничего не отвчалъ.

— Вотъ оно вино-то до чего доводитъ! — съ соболзнованіемъ вздохнула Соня. — Спаси Господи и помилуй всякаго! Я вотъ всегда за нашего тятеньку боюсь. Как-бы съ нимъ чего не случилось. Помнишь, вдь разъ хмельной бросился онъ въ рчку, — обратилась она къ сестр.

Черезъ четверть часа сестры сидли за самоваромъ. Клавдія продолжала нашивать кружева. Заскрипло крыльцо и по ступенямъ кто-то стучалъ сапогами.

— Вонъ онъ… Не подвсился… Обратно идетъ… — сказала Клавдія и улыбнулась.

На это былъ не Перешеевъ. Это былъ заводскій приказчикъ Ананій Трифоновъ. Онъ стоялъ въ дверяхъ, держалъ въ рукахъ картузъ и бумажный тюрикъ и кланялся.

— Чай да сахаръ, умницы… Клавдіи Феклистовн особенное почтеніе. Все-ли въ добромъ здоровь изволите быть? — спрашивалъ онъ.

Клавдія сморщилась и отвчала:

— А вамъ какое дло?

Приказчикъ улыбнулся.

— Вижу, что сегодня Клавдія Фекилстовна на работу не изволили выдти, ну, я, какъ начальство и счелъ долгомъ… — проговорилъ онъ.

— Это вы-то начальство? — засмялась Клавдія. — Не считаю я васъ своимъ начальствомъ.

— А то какъ-же-съ? Я приказчикъ, поставленъ на завод старшимъ надъ рабочими.

— Я порядовщица… Я на задльной плат — хочу работаю, хочу не работаю, и вовсе вамъ до меня дла нтъ. Да-съ… Такъ вы и знайте. Вы зачмъ-же собственно пришли-то?

— Единственно ради того руководства, чтобъ навстить васъ и узнать о вашемъ драгоцнномъ здоровь, Клавдія Феклистовна.

— Напрасно безпокоились. Это совсмъ даже не подходитъ и довольно странно.

Приказчикъ переминался съ ноги на ногу и спросилъ:

— Приссть можно?

— Садитесь, коли пришли. Не могу-же я васъ гнать, — отвчала Клавдія.

— Позвольте прежде угощеніе сдлать. Я съ гостинцемъ пришелъ.

Приказчикъ положилъ на столъ тюрикъ.

— Что это такое? — кивнула Клавдія на тюрикъ.