Деревенская прелестница

— Какой вы глупый, посмотрю я на васъ. Давеча вы ворвались ко мн въ комнату, начали меня по спин хлопать, щипать, цловать, а какую я за все это отъ васъ корысть имю? Только одна корысть и есть, что вы тятеньку спаиваете, а онъ потомъ, проспавшись, наши вещи пропиваетъ. Поняли?

Клавдія нахмурилась и отвернулась отъ Швыркова.

— Гмъ… Что-же я долженъ длать, чтобъ васъ умилостивить? — задалъ онъ вопросъ.

— И вы еще спрашиваете? Какой недогадливый! Съ подаркомъ пріхать, да не съ какимъ-нибудь, а съ настоящимъ.

— Гмъ… Что-жъ… Это можно. Какой-же вы подарокъ, мамзель Клавдинька желаете? Сережки золотыя?

— Зачмъ серьги? Наступитъ зима, а у меня шубки нтъ. Привезите мн бличьяго мху на шубку.

— Ого-го! Это вдь ужъ совсмъ на городской манеръ! — покачалъ головой Швырковъ.

— А я чмъ хуже городской двицы? Хотите если, чтобъ я къ вамъ чувствовала чувства, должны и сами свои чувства показать.

Швырковъ подумалъ и сказалъ:

— Ну, что-же, бличъяго мху можно привезти.

— Когда привезете?

— Да въ слдующее воскресенье пріду и привезу.

— Ну, хорошо. Не надуете?

— Купцу Швыркову тысячи рублей на слово врятъ, — гордо отвчалъ Швырковъ и, протянувъ къ Клавдіи бутылку и стаканчикъ, спросилъ:- Такъ можете теперь съ купцомъ ІІІвырковымъ чокнуться?

— Давайте, — протянула руку Клавдія къ стаканчику.

— «Милліонеръ»! Давай сюда второй стаканчикъ! — крикнулъ Швырковъ Перешееву.

Тотъ подскочилъ съ серебрянымъ стаканчикомъ.

— Велите дать и второй бутербродъ съ икрой, — сказала Клавдія.

— «Милліонеръ»! Еще бутербродъ съ икрой королев!

Швырковъ налилъ изъ бутылки въ два стаканчика — себ и Клавдіи, и они вышли. Вошелъ Феклистъ.

— Приказалъ ребятишкамъ лодку для вашей милости справить, — сказалъ онъ охотникамъ. — На лодк до того лска, гд выводки, мы живо додемъ.

— Ну, вотъ спасибо. Пшкомъ-то я съ моимъ животомъ, ты самъ знаешь, не мастакъ ходить, — проговорилъ Швырковъ. — А то и до лсу-то ходи, да и въ лсу-то ходи.

Феклистъ стоялъ около стола и умильно смотрлъ на бутылку съ водкой.

— Вишь, глазищи-то выпучилъ! Выпить хочешь, что ли? — спросилъ его Швырковъ.

— Да какъ-же не хотть-то, ваша милость, Кондратій Захарычъ! Инда слюна бьетъ.

— «Милліонеръ»! Нацди ему Купель Силоамскую.

Перешеевъ взялъ большой серебряный бокалъ, привезенный для пива, и налилъ въ него водки. Феклистъ медленно и съ жадностью его выпилъ.

X

Охотники завтракали у Феклиста добрые два часа. Посл завтрака пили чай съ коньякомъ. Швырковъ склоненъ былъ напиться, но его комнаньонъ Шнель то и дло его останавливалъ отъ питья.

— Ну, какой-же ты будешь охотникъ, если намажешься? — говорилъ онъ Швыркову и достигъ, что тотъ былъ относительно трезвъ, когда они отправились на охоту.

Феклистъ, выпивъ бокалъ водки, продолжалъ умильно посматривать на бутылки, но ему Шнель пить больше не далъ. Клавдія наотрзъ отказалась пить, ограничившись одной рюмкой рябиновой наливки, сколько къ ней не приставали Швырковъ и Шнелъ. Шнель упрашивалъ съ нимъ чокнуться, она отвчала:

— Вечеромъ, вечеромъ… Вдь вы у насъ ночевать будете. Вотъ за ужиномъ и чокнусь съ вами, а теперь не могу, не просите, мн нужно дома дло длать, я сегодня изъ-за этого нарочно на заводъ на работу не пошла.

«Милліонеръ» Перешеевъ напился, хотя ему много пить не дали. Шнель, смясь, говорилъ, что Перешеевъ опьянлъ отъ старыхъ дрожжей, разбавленныхъ тремя рюмками.

— Вдь его только порастрясти, прибавь рюмку на старыя дрожжи — онъ и готовъ, — шутилъ Шнель и скомандовалъ:- Ну, пойдемте!

Швырковъ и Шнель начали надвать на себя яхташи, фляшки и пантронташи, вынули изъ чехловъ ружья. Собаки, видя приготовленія, прыгали и радостно визжали. Он предчувствовали прогулку. Феклистъ облекся въ пальто и въ картузъ съ надорваннымъ козырькомъ, понесъ ружья, и вс отправились на рчку, которая протекала недалеко отъ деревни. Перешеевъ не могъ идти. Во время сборовъ онъ прикурнулъ въ уголк на лавк и заснулъ. Его оставили въ изб.

Клавдія провожала охотниковъ за ворота и вдругъ за угломъ избы увидла учителя. Онъ стоялъ блдный въ бломъ демикатоновомъ картуз на затылк и въ синей блуз, опоясанной кожанымъ поясомъ. Глаза его блуждали. Худое желтое лицо съ маленькой бородкой было искажено иронической улыбкой, блокурые длинные волосы выбились изъ-подъ картуза на лобъ и въ рук онъ судорожно сжималъ толстую сучковатую палку.

Клавдія, увидавъ его, невольно попятилась и въ страх побжала домой.

— Опять учитель здсь! Скажи ему, что меня дома нтъ, — проговорила она Сон, которая прибирала закуску, и бросилась къ себ-въ комнату.

Но учитель уже стоялъ въ дверяхъ и искалъ Клавдію глазами.

— Мн Клавдію Феклистовну… На одну минуту Клавдію Феклистовну, — мрачно говорилъ онъ Сон.

— Да ея нтъ дома, — растерянно отвчала Соня.

— Какъ нтъ, Софья Феклистовна? Вы лжете, Софья Феклистовна! Я сію минуту видлъ за воротами.

— Да ужъ не знаю, право… А ея нтъ…

— Соня! Сонечка! Зачмъ вы лжете? — вскричалъ учитель. — Или и васъ подкупили губить вашу сестру Клавдію? Изъ-за утонченныхъ явствъ, изъ-за рюмки вина и ничтожной подачки вы отдаетесь на сторону гнусныхъ развратниковъ! — покачалъ онъ головой, указывая на неубрачную еще закуску.