Деревья умирают стоя

Бабушка. Я ей не нужна! Она лучше меня знает дом.

Маурисьо. Ну, как твой маленький враг?

Бабушка(спускается). Правда, она прелесть. Ты умеешь выбирать! Особенно две вещи мне нравятся.

Маурисьо. Только две? Что же первое?

Бабушка. Она совсем свободно говорит по-испански! Разве она не из английской семьи?

Маурисьо. Да, понимаешь, родители англичане, но вот дедушка… дедушка у нее был испанец.

Бальбоа(спешит поддержать эту версию). Это же ясно, это все объясняет… Знаешь, язык детства, сказки…

Бабушка. Какое там детство, какие там сказки! Для влюбленной женщины родной язык — это язык ее мужа. Вот что мне нравится.

Маурисьо. Хорошо сказано! А второе?

Бабушка. Другое — и ты, думаю, не заметил, это есть у очень немногих женщин — у нее взгляд лучше, чем глаза. Ты обратил внимание?

Маурисьо(он и не догадывался об этом). Вот, говорил же я, что-то такое есть… Только не знал, что именно.

Бабушка. Ну, теперь знаешь. Приучайся замечать, ведь это все твое, мальчик. (К дедушке) Ты сказал ему?

Бальбоа. О чем?

Бабушка. Я знала, что ты не решишься. Но это необходимо… и лучше всего будет теперь, когда мы одни…

Маурисьо. Секрет?

Бабушка. Единственное, о чем я тебе не решалась писать. Та ночь… последняя… когда ты ушел… понимаешь? Дедушка не знал, что делать. Он себя не помнил.

Бальбоа. Пожалуйста, прошу тебя, не надо вспоминать о тяжелом.

Бабушка. Я так счастлива, что ты сумел встать на ноги… Но — мальчик, один, в целом мире… Если бы жизнь потащила тебя по другому пути… (С упреком дедушке) Кто был бы виноват? Дедушка никогда не решался признаться. Но в глубине совести, я знаю, он ни на один день не переставал просить у тебя прощения.

Маурисьо. Он поступил правильно. Никто не сделал для меня больше. Я стал человеком в одну ночь. (Крепко пожимает ему руку) Я благодарю тебя, дедушка.

Они обнимают друг друга. Бабушка облегченно вздыхает.

Входит Хеновева с подносом.

Хеновева. Немного перестоял. Зато как пахнет!

Маурисьо(Изабелле, которая появилась наверху в другом платье). Беги сюда, дорогая! Тут ореховый торт с медом.

Бабушка. Первый кусок — тебе.

Изабелла(бежит вниз). Маурисьо столько рассказывал, я так хочу скорее попробовать! (Берет пирог, пробует)

Бабушка. Нравится тебе?

Изабелла. Правда, очень вкусный.

Маурисьо(с преувеличенным восторгом). Ух! Мало сказать вкусно! Тут надо выдумать новое слово!

Изабелла. Ты был прав. Это как… первое причастие.

Бабушка. У вас там этого нет?

Изабелла. У нас есть все: и огромные пасеки, и целые леса орехов, и тысячи бабушек, но вот этого, чтобы все вместе, и такого нашего… это только здесь!

Бабушка. Ты умеешь льстить, девочка!

Изабелла берет еще.

Маурисьо. Тише, ты подавишься!

Бабушка. С легким вином лучше пойдет.

Бальбоа. Есть белое — Риоха, есть старое Бургундское.

Маурисьо. Это нам все давно надоело. Не найдется ли того, что у нас раньше делали, из изюма, с апельсинными корками?

Хеновева. Сладкое?

Бабушка(в восторге). Мое. Хеновева, мое!..

Хеновева шарит в буфете и ставит на стол графин.

Это не настоящее вино, просто такая наливка, женская. Но она злая, как чертенята! Вот увидишь!..

Бальбоа. Ты тоже выпьешь?

Бабушка. Да, сегодня можно. Будь, что будет! Сердись, не сердись — выпью. (Изабелле) Ты любишь возиться на кухне, правда?

Изабелла. Я… на кухне…

Бальбоа(прерывает). Обожает. Это было первое, что она мне сказала в порту.

Бабушка. Тогда мы много будем стряпать вместе. (Поднимает бокал. Все встают) За самую счастливую ночь моей жизни! За твою родину, Изабелла!

Маурисьо. И вы с нами, Хеновева. Для бабушки все, кто живет в ее доме — члены семьи.

Хеновева. Спасибо, сеньор. Здоровья вам и счастья.

Все. За счастье нашей семьи!

Пьют.

Бабушка. Ну, как?

Изабелла. Правда, как чертенята!.. Это не семейная тайна? Вы дадите мне рецепт?

Бабушка. От тебя уже не может быть тайн в этом доме.

Бальбоа(к Хеновеве). Идите, отдохните. Спасибо, Хеновева.

Хеновева. В котором часу подавать завтрак?

Маурисьо. Мы встаем в разное время. То спим до полудня, как чурбаны, то проснемся на заре и бежим на реку.

Хеновева. Доброй вам ночи.

Все. Доброй ночи, Хеновева. До завтра.

Хеновева уходит.

Бабушка. Ну, с рекой теперь не выйдет. Там такой холод!