Деревянные глаза. Десять статей о дистанции

…хотя как пространственное, так и временнóе расстояние оказывает значительное воздействие на воображение, а при его посредстве – на волю и аффекты, однако следствия отдаленности в пространстве сильно уступают следствиям отдаленности во времени. Двадцать лет, конечно, лишь небольшой промежуток времени в сравнении с тем, с которым знакомит некоторых история, а некоторых – даже собственная память; между тем я сомневаюсь, чтобы тысяча лиг или даже самое большое расстояние, которое достижимо на земном шаре, могло бы до такой степени ослабить наши идеи и уменьшить наши аффекты, как такой промежуток времени.

В подтверждение своих тезисов Юм приводил уже упомянутый нами пример с вест-индским купцом, которого интересуют события на Ямайке, – даже если, добавлял Юм, «лишь немногие заглядывают так далеко в будущее, чтобы бояться очень отдаленных событий». Эта асимметрия заставляла Юма сформулировать еще одно различение, касающееся времени: «промежуток времени, относящийся к будущему, по своим действиям превосходит такой же промежуток, относящийся к прошедшему»[608]. Она больше ослабляет и нашу волю, и наши страсти. Что касается воли, говорит Юм, это «нетрудно объяснить. <…> Так как ни один из наших поступков не может изменить прошлого, то не удивительно, что последнее никогда не определяет воли». Страсти же Юм обсуждает куда подробнее, завершая свой анализ следующими словами:

…мы представляем себе будущее как бы ежеминутно приближающимся к нам, а прошлое как бы отходящим от нас. Таким образом, одинаковые промежутки времени в прошлом и будущем не оказывают одинакового действия на воображение; объясняется же это тем, что мы представляем себе один из них постоянно увеличивающимся, а другой – постоянно уменьшающимся. Воображение предваряет течение вещей и рассматривает объект в том состоянии, к которому он стремится, наряду с тем, которое рассматривается как его настоящее состояние.

Благодаря детализированному анализу Юм оказался, по его собственным словам, в силах объяснить

три довольно замечательных явления, а именно: почему расстояние ослабляет представления и аффекты, почему отдаленность во времени производит большее действие, чем отдаленность в пространстве, и почему отдаленность в прошлом производит еще большее действие, чем отдаленность в будущем. Теперь нам нужно рассмотреть три новых явления, которые кажутся до некоторой степени противоположными первым трем. Почему очень большое расстояние увеличивает наше уважение к объекту и восхищение перед ним? Почему подобная отдаленность во времени увеличивает [эти чувства] больше, чем отдаленность в пространстве, а отдаленность в прошлом – больше, чем отдаленность в будущем?

Эти две группы контрастных тезисов выявляют, если я не ошибаюсь, противоречие (по сути своей не логическое), которое ни Юм, ни Просвещение в целом не были способны разрешить. С одной стороны, имелась тенденция к упразднению авторитета и престижа традиции как чисто иррациональных факторов; с другой стороны, имелась тенденция к признанию неоспоримой силы этого авторитета и этого престижа. Некоторые острые наблюдения об эффектах пространственной удаленности позволяют нам увидеть, как Юм-философ вступает в плодотворный диалог с Юмом-историком: