Деревянные глаза. Десять статей о дистанции

6. Вскоре после этого антиклассическое направление в архитектуре, зародившееся именно в Риме, стало питательной почвой для восстания против Рима и традиции. Оно открыло путь более широкому пониманию архитектурного канона. Одним из первых и наиболее впечатляющих примеров этого нового подхода к архитектуре стал «План исторической архитектуры, проиллюстрированный различными известными постройками Древности и чужеземных народов» («Entwurf einer historischen Architectur in Abbildung unterschiedener berühmten Gebäude des Altertums und fremder Völker») Иоганна Бернгарда Фишера фон Эрлаха (1721). Фишер фон Эрлах был одной из ключевых фигур барочной архитектуры в Австрии; во время своего длительного пребывания в Риме (1670–1686) он испытал сильное влияние архитектурного творчества Франческо Борромини[432]. Роскошные иллюстрации к книге Фишера изображают, в частности, храм Соломона (изображен согласно реконструкции испанского иезуита Виллалпанды; ил. 20); валуны Стоунхенджа (ил. 21); мечети в ряде городов, от Пешта до Константинополя; резиденцию королей Сиама; императорский двор в Пекине; ряд китайских мостов (ил. 22); а также ряд построек, осуществленных самим автором. Во введении Фишер фон Эрлах обосновал это смешение разнородных архитектурных сооружений, ссылаясь на более широкий спектр проявлений разнообразия и связывая это разнообразие с понятием вкуса (goût):

20. Иоганн Бернхард Фишер фон Эрлах. Проект исторической архитектуры, 1721. Храм Соломона

21. Фишер фон Эрлах. Проект исторической архитектуры. Стоунхендж

Рисовальщики увидят, что вкусы наций различаются в архитектуре не менее, чем в одежде или в способах кулинарной обработки мяса; и, сравнивая одни с другими, они смогут делать разумный выбор. Наконец, эта книга поможет им осознать, что на самом деле обычай может оправдать некоторые причуды в архитектурном искусстве, каковы, например, готические ажурные орнаменты, стрельчатые своды, церковные башни, орнаменты и крыши в индейском духе; по поводу этих и других подобных прихотей существует разнообразие мнений, которое не может становиться предметом для спора так же, как не может становиться предметом для спора разнообразие вкусов[433].

22. Фишер фон Эрлах. Проект исторической архитектуры. Китайские мосты

Готические постройки не фигурировали в книге Фишера. Но эпитет «готический» был в ходу у оппонентов Борромини: они использовали это слово в качестве оскорбительного ярлыка; так, классицист Беллори обозвал Борромини «невежественнейшим готическим архитектором»[434]. О Борромини напоминает также и употребленное Фишером слово «bizzarreries» («причуды»); Борромини применял итальянский вариант этого слова (bizzarie), говоря о своих собственных сооружениях[435]. Возникает подозрение, что именно самые экстравагантные решения Борромини – такие, как лантерна церкви Сант-Иво алла Сапиенца, которая, возможно, была косвенно вдохновлена восточными примерами, – подтолкнули Фишера фон Эрлаха к тому, чтобы попытаться разработать более широкий архитектурный канон, включающий в себя и неевропейские образцы[436]. Фишер полагал универсально значимыми лишь несколько самых общих архитектурных принципов – таких, как симметрия и устойчивость; в остальном же он был готов признать разнообразие национальных вкусов (le goût des nations), и эта готовность напоминает позицию, которую занимали по отношению к неевропейским культурам иезуитские миссионеры, открыто основываясь на принципе приспособления (accomodatio)[437]. В этой связи следует также напомнить, что атлас Фишера в значительной мере (хотя и без прямых ссылок) опирался на труды ученейшего иезуита Афанасия Кирхера, с которым Фишер встречался в Риме[438].

Со временем подобная позиция открыла дорогу феномену, не имевшему прецедентов: одновременному использованию разных стилей. На первом этапе речь шла об архитектурном эксперименте, ограниченном сферой садов: пространство садов – пространство промежуточное между природой и культурой, между лесом и городом[439]. Соседство готических руин и китайских пагод в английских садах нередко рассматривалось как оскорбление правил вкуса и в качестве такового вызывало полемические реакции. В статье, напечатанной в The World в 1755 году, говорилось: