Деревня Левыкино и ее обитатели

Несмотря на то, что за долгие даже не десятилетия, а столетия соседства соединились наши деревни родственными узами, был у них свой непохожий друг на друга уклад жизни и, как бы мы сейчас сказали, человеческий менталитет. Возможно, они возникли в одно время, но независимо одна от другой и имели свою суверенную историю. Я, например, и теперь помню ощущение какой-то чужестранности, которое возникало во мне, когда я приходил в Ушаково. Казалось, что люди тамошние имели свое обличье, и речь у них была своя, и натура какая-то иная более суровая, чем у наших левыкинских мужиков и баб. Наверное, и ушаковские имели свое ощущение необычной среды, когда им приходилось бывать у нас в деревне.

Вражды никакой между деревнями не было. Никаких конфликтов, земельным разборок и тяжб никогда не возникало, но какая-то естественная отчужденность настойчиво разделяла эти два бесконечно маленьких мира.

Деревня Ушаково устроилась когда-то в далекие времена за исторической чертой, которая обозначила южную границу Московской Руси. Всего на одну-полторы версты на юг отстояла она от оборонительной засечной линии. Наша левыкинская засека, лазы и остатки оборонительного рва и земляных валов никакого отношения к Ушакову не имели. Функционально они составляли органическую часть единого исторического комплекса деревни Левыкино как поста пограничной оборонительной системы.

Если название деревни Ушаково связано с татарским словом «ушак», то можно предположить, что возникновение ее связано со временем татарского присутствия в этих местах. Либо деревня возникла как маленькое татарское поселение, либо, пришедши сюда, они так обозначили маленькую русскую деревеньку, затерявшуюся здесь, спрятавшуюся в том древнем Баклановом лесу. Густой кустарник орешника на восточной окраине деревни ушаковцы называли рощей. Это всегда меня удивляло. Здесь в мою детскую пору уже не было ни одного дерева. Правда, большие пни еще сохранялись. За рощей через неширокую полосу поля, по балкам лес, однако, еще сохранился – дубовый, березовый и кленовый. Все это дает основание полагать, что стояло когда-то Ушаково в лесном урочище и скрыто было от глаз незваных пришельцев. С этим, наверное, было связано и то, что пахотной земли у крестьян этой деревни было меньше, чем в нашем Левыкине. Не было в Ушакове садов, таких, как у нас. Вся приусадебная земля у них была занята под огород.

Лишь по краям их были посажены сливы да вишни. Яблонь на усадьбе не было. Когда ушаковцы вошли в состав колхоза «Красный путь», то созданная из них бригада полевыми работами была больше занята на землях деревни Левыкино.

На лесное происхождение Ушакова указывает и тот факт, что некоторые ее жители, когда леса уже здесь не было, продолжали заниматься лесным промыслом. Мой дед, например, Илья Михайлович со своим братом Василием Михайловичем были известны как специалисты по лесному делу. Они умели определять возраст леса, знали наиболее ценные породы деревьев, умели организовать санитарную чистку лесов, разумно спланировать вырубку леса и своевременную подсадку. Постигли они и хитрую экономическую сторону лесного дела, выступая посредниками между покупателями и продавцами. Мама моя рассказывала, что дед с братом своим были известны в среде лесных владельцев, которые приглашали их как специалистов к оценке состояния их угодий. Мама говорила, что дед на этом деле имел немалый приработок, составлявший большую часть денежного дохода семьи, чем хлеборобское занятие. Навыки к этому занятию мой дед мог получить только у своих родителей, для которых оно, очевидно, было основным.

У деревни Ушаково была своя ландшафтно-архитектурная и естественно-историческая среда. В ее комплексе отсутствовали пруды. Водой она снабжалась из колодцев. Здесь, видимо, еще сохранялся более мощный и неглубокий водоносный горизонт. Колодцы были с более высоким, чем в Левыкине, дебетом воды. Ее хватало и для скота и на другие нужды хозяйства.

Деревенские избы были поставлены в деревне в один ряд с востока на запад. Их зады с огородами были обращены на север. Крыльцами и окнами избы стояли на юг.

Перед ними была широкая, может быть, когда-нибудь лесная поляна. Эта поляна служила деревенским выгоном. Перед домами у некоторых хозяев стояли амбары.

По причине известной уже отчужденности между нашими деревнями я не сохранил в своей памяти имен всех хозяев из Ушакова, но некоторых я все-таки знал я попробую их вспомнить. Начну, пожалуй, с западного края деревни, который обосновывался особняком и имел даже свое название – Романовна. Здесь стояли три-четыре дома. Трех его хозяев я помню точно.