Дервиши в мусульманском мире

Из представленных описаний видно, что разница в совершении зикра у мевлеви и рифайя незначительна, и она нисколько не нарушает их общего дервишского характера, который заключается в том, что как рифайя, так и мевлеви смотрят на движения и действия, обнаруживаемые ими в конце своего зикра, как на проявление и самое лучшее доказательство видимого присутствия в них сверхъестественных «спиритуалистических» сил; вместе с тем они считают эти действия заслугою пред Богом. Зикр остальных орденов разнообразится по своему совершению лишь в том отношении, что зикр одних орденов похож на зикр мевлеви, а зикр других – на зикр рифайя. И туркестанские дервиши в отношении зикра представляют собою подобное же явление. Так, те туркестанские дервиши, которые совершают зикр тайно, в молчании (накшбанди), напоминают собою мевлеви. Вот как совершают они свой зикр. Собираются человек десять-одиннадцать дервишей в зал своего муршида; все рассаживаются в правильный круг на полу, шейх между ними; предварительно читают из Корана и «Месневи Шериф»; затем наступает глубокое молчание; это дервиши совершают тайный зикр; во время молчания муршид подползает тихо к каждому дервишу, передает зикр и прислушивается к груди его, чтобы узнать, производит ли надлежащее действие на душу дервиша совершаемый зикр. Около каждого дервиша муршид останавливается в течение пяти-семи минут. Прослушавши всех, участвующих в зикре, он садится на свое место. Зикр оканчивается фатихой и продолжается обыкновенно часа два. Тайный зикр туркестанских дервишей состоит из слов: «Ио Ху! Ио Ман Ху!», «Ля Илляха Илляху», «Субхон Алло! Альхамдуль Илля». Этот зикр не сопровождается только никакой музыкой и верчением, как это делается у мевлеви. Зикр туркестанских джагрие, совершающих его вслух, похож на зикр рифайя; только у туркестанцев он менее сложен и не сопровождается кровопролитием. Зикр туркестанских джагрие состоит из слов «Ля Илляха Илляху», «Алла!» и «Ху!». Для сравнения его с зикром рифайя я опишу здесь зикр самаркандских джагрие, у которых он называется иначе «джагр». Эти дервиши совершают свой зикр в небольшой мечети, пристроенной к знаменитой мечети Самарканда, называемой Шахи-Зинда. Пред началом обряда все дервиши идут в самую мечеть Шахи-Зинда и здесь, рассевшись у стен на замечательно большом ковре, внимательно слушают, как один из старейших между ними декламирует нараспев стихи из «Месневи Шериф» – Мевлеви. Получивши вдохновение от этого чтения, все дервиши чинно спускаются по громадной лестнице в ту мечеть, где предполагается джагр и где уже сидит в ожидании на своем месте в михрабе (на западной стороне мечети) их шейх. Пришедши в зал и раскланявшись пред шейхом, дервиши рассаживаются в круг недалеко от него; около круга или внутри него становится сархалка (глава круга) и, с разрешения шейха, начинает громко, нараспев, декламировать стихи в честь Бога – Халд, затем в честь Мухаммеда – Нахт и, наконец, стихи, где рассказывается о суетности мирских благ, – рубаи. Это – те самые, что поются и у рифайя на зикре. Сидящие в круге, раскачиваясь сзади наперед, начинают что есть силы, под такт сархалка выкрикивать горлом слово «Ху» (он) наподобие блеяния барана, как говорят сравнительно сами дервиши; крик их делается все сильнее и сильнее, так что запевала (сархалка) становится едва слышен. Когда на лицах и теле кричащих появится большой пот и им становится совершенно трудно кричать сидя, они, не прерывая своего рычания, поднимаются на ноги и, не расстраивая круга, продолжают еще сильнее кричать «Ху!». В то же время они не перестают раскачиваться сзади наперед, и так как в этот момент сархалка стоит уже посередине круга, то все участвующие в зикре надвигаются на него все ближе и ближе. Сархалка видимо старается не только сильнее воодушевить, но и перекричать всех дервишей, подставив правую ладонь к щеке. Так продолжается до тех пор, пока кто-либо из участвующих, выйдя окончательно из сил и придя в бессознательное состояние, не начнет самым ужасным образом рычать «Ху». Тогда обряд на несколько минут прекращается. В начале джагра шейх сам принимает участие в нем, вертясь или, лучше, вытанцовывая по-сартски в центре круга то в прямом, то в согнутом по пояс положении и тем самым подавая пример к тому же своим подчиненным; а если они почему-либо лениво исполняют экзерциции или совсем не исполняют их, он без церемонии толкает их к кругу и тем самым побуждает к исполнению. Когда участвующие воодушевятся и войдут в свою роль, шейх отстает от круга и садится в нише на свое место, оставаясь только наблюдателем над тем, что совершают его подчиненные. После перерыва снова начинается джагр таким же порядком, как и раньше; только дервиши теперь начинают выкрикивать свое «Ху» вовнутрь горла с сжатыми губами, наподобие мычания быка, как они же говорят сравнительно. И в этот раз действие продолжается, пока кто-либо из дервишей не впадет в неистовое состояние. Засим опять небольшой перерыв и снова джагр в прежнем порядке; только слово «Ху» дервиши выкрикивают теперь наподобие того, как хрипит пила, когда ей пилят. Во все время совершения обряда зрители сидят в восточной стороне от образовавшегося круга дервишей и, поджавши ноги под себя в знак почтения, внимательно следят и слушают, что совершается перед ними. Простодушная часть зрителей, которых бывает очень много, под влиянием пения сархалка и зикра приходит в такое возбужденное состояние, что многие из среды ее плачут навзрыд и этим как бы жалуются на то, что им приходится жить и мучиться среди превратностей и скоротечной суетности мирской жизни. Другая часть зрителей, которая сидит с юго-западной стороны ближе к шейху, во время совершения обряда бывает занята делом; она ежеминутно готовит зеленый чай и по первому требованию участвующих в зикре подает его в чашках для охлаждения. Чаще всех обращается к чаю сархалка для промачивания своего постоянно пересыхающего горла.