Державю. Россия в очерках и кинорецензиях

Рузвельт ввел закон об обязательном социальном страховании, легализовал профсоюзы, разработал масштабные программы занятости не только промышленных рабочих, но даже и безработных художников. Благодарная Америка, преодолев конституционным большинством поправку о двух сроках, избирала своего любимца четырежды подряд. А пропагандистский фильм «Новые времена» стал классикой мирового экрана, так же, как его ведущая тема — увертюрой всех кинематографических сходок (символизируя десятую музу вообще).

Вот как бывает с агитками, если сделаны они искренне, с чувством, сердцем, огоньком и глубоким пониманием исторических процессов.

1951. Bandiera Rossa

Лимонная доля

К 60-летию книжки про Чиполлино

Классовая борьба вредна детской литературе. Замки, принцы, добрые феи, четверки лошадей — правила игры, пусть и слегка девчачьи (недаром на них стоит вся символика студии «Дисней»). Попытка ввести в сказку товарно-денежные отношения и сословный детерминизм — великая и крайне соблазнительная мальчиковая ересь ХХ века.

Детская литература скудна, ибо слаба на конфликт. На немотивированной сваре добрых и злых волшебников далеко не уедешь, это для самых маленьких (успех серии Джоан Роулинг более всего свидетельствует о крайней инфантилизации белого мира). Гениальную бесконфликтную литературу создали шведы: Муми-тролль, Карлсон, Пэппи Длинныйчулок, дети из Бюллербю, разбойники из Кардамона — плод необъяснимых озарений нации, которая не воевала 200 лет кряду и забыла, как это делается; у них выхода иного не было, как сделать интересной семью. У других не вышло. Мэри Поппинс, Пиноккио, король Матиуш I назидательны и засахарены до неприличия — недаром в иллюстрациях к ним преобладают виньетки, завитушки и кружева. Пролетарские писатели ХХ века ворвались в эту прелесть и милоту, как барбос в курятник, имея за спиной великий золотой ключик массового спроса — законы классовой вражды.

Хоттабыч, исчерпав возможности бороды на мороженом и футболе, пустился делать революцию в Италии. Незнайка, осатанев от плоской машинерии Солнечного города, свалил на Луну в темное буржуазное прошлое и там дал всем жару. Чиполлино объявил мир хижинам, войну дворцам и подписал на эту свару все дикорастущие плоды некультурного земледелия. Буратино променял заунывный пиноккиевский идеал прилежания и чистописания на веселую драчку с обществом и политическое убежище за холстиной с нарисованным очагом. Одна Элли с Тотошкой поладила с подземными королями и яростно выступила против тоталитарного Урфина Джюса и его люмпенских марранских орд; впрочем, это была та же классовая борьба, но с той стороны линии фронта (кстати, и писателю Волкову в этом году исполнилось 120 лет[26]).

Кажущаяся простота и подкузьмила адептов новой веры.

Джанни Родари, набрав гениальную команду (синьор Помидор, мастер Виноградинка, кума Земляничка и многодетное луковое семейство — это же прелесть что такое), совершенно не знал, что с нею делать. Революция на грядке подразумевалась в конце — чем занять середину? В итоге Чипполино с отцом вечно сажают в тюрьму, а они всякий раз роют подкоп и сбегают. Трижды. Какая-то голая профанация идеи пенитенциарных учреждений.

Той же профанацией отдает битва Хоттабыча с миром чистогана и мистером Вандендаллесом лично. Фарсовость ситуаций усугубляется тем, что Лазарь Лагин — в принципе крайне скверный писатель и продраться через его стилистический бурелом не каждому под силу.

Хороший писатель Носов посреди франшизы устает от коммунальных коротышек и полностью переключается на Фиглей, Миглей, Скрягинсов и нравы города Давилона. «Про Незнайку уже когда?» — спрашивает ребенок, и это законный вопрос. В книжке про Незнайку есть 50 (пятьдесят!) страниц подряд без Незнайки, зато про Скуперфильда в дупле, Мигу с Жулио и акции гигантских растений.

О том, как прижимистый Эдуард Успенский пытался научить дядю Федора прибавочной стоимости, и поминать совестно.

Словом, классовая рознь и имущественное неравенство есть заколдованное место, на котором ни у кого не вытанцовывается и не вытанцуется никогда.

У одного Толстого худо-бедно сложилось. И не потому что граф, а потому что Буратино вовремя зарыл деньги в землю.

В сказках только так и следует поступать.

1961. Куба

Тысяча чертей в спину революции

Куба — любовь моя

Полвека назад Куба стала нашей — совсем, с потрохами. 15 апреля 1961 анонимные, но вполне опознанные летающие объекты бомбили Гавану — целя по республиканской авиации, способной создать помехи намеченной высадке. На общенациональных похоронах жертв злодейской вылазки Фидель объявил о социалистической ориентации режима.