Десять

— Ты специальность выбрала на года, и готова рискнуть ею ради пары дней? Тогда грош цена твоему выбору… Всё утрясётся. Ты же видишь, мама часто в отъездах, я постоянно задерживаюсь, но мы вместе, мы любим друг друга, и мы семья… Иди, работай.

В день, когда все новостные каналы трубили о победе её мужа, она стояла после бессонной ночи у стены отделения и скупо принимала поздравления. Какое-то опустошение упало к её ногам… Она не была на трибуне, не обняла мужа первой, это сделала какая-то другая девушка с казённым букетом цветов, а теперь она просто стояла у стены отделения и смотрела на телевизор, подвешенный высоко под потолком, смотрела очередной выпуск новостей, где уже который раз показывали Симона, но она лишь видела его усталость и синеватые губы.

— Ты что тут делаешь? — голос Юрия Борисовича раздался над головой и вывел из транса.

— Стою.

— Очень интересно, я думал — ты там, с мужем.

— Меня не отпустили.

— Шутишь?

— Нет…

— Суки! А сейчас-то ты чего тут? Не в аэропорту?

— Я не успею всё равно. Маршрутка часа два будет ехать, — она судорожно вздохнула.

— Хм… Так, Юлия Владимировна, восемь минут тебе, чтобы переодеться, и жду тебя у выхода.

— У выхода? Меня?

— Тебя, — он улыбнулся, — пупс, поторопись, жду тебя. — И он пошёл, махнув ей ключами от машины.

Меньше, чем через час они были у входа в терминал, где Юрий Борисович, расталкивая толпу, вёл, практически тащил за собой Юлю, в самой простой одежде, со слегка размазанной тушью — в дороге отчего-то слезились глаза, но невероятно красивую. Люди, встречаясь взглядом с ней, просто отступали, женщины косились, мужчины присвистывали, но это не имело значения, когда она увидела Симона, беседующего с репортёром, улыбающегося на камеру, с букетом цветов и медалью, которую он демонстрировал зрителям новостного канала. Внезапно прервав интервью, он выхватил Юлю из толпы, крепко прижав к себе, игнорируя все вопросы и суету вокруг.

— Маленький, — всё, что сказал он.

Они ехали в такси на заднем сидении, и ей всё казалось сном: и приезд Симона, и шумиха в аэропорту, и его губы, которые, казалось, сминали её, и его признание.

— Юлька, я скучал, думал — с ума сойду.

И её в ответ.

— Я тоже. Я тоже, не уезжай больше, никогда не уезжай.

— Не стану…

Зайдя в квартиру, Юля заробела, она не видела Симона так давно, он словно был до боли родным и пугающе чужим одновременно. Быстро побежав на кухню, чтобы привычными движениями снять напряжение и скованность, она стала накрывать на стол.

— Где Ким? — Симон говорил тихо, хотя и понял уже, что они вдвоём в квартире.

— Он с Адель у моих родителей.

— Понятно.

Она молча накрывала на стол, где были три любимых блюда мужа, не очень сочетаемых друг с другом, но Юля не могла решить, что ему больше захочется, и приготовила все три и холодные закуски на выбор.

Он наблюдал за нервными движениями, не ставшими от нервозности менее грациозными и изящными.

Присев на стул, он остановил Юлю, которая замерла в его руках, на его коленях.

— Когда ты приготовила?

— Ночью… я не знала, что ты…

— Ты спала?

— Почти нет, это не важно, тут мясо, возможно, пересолено, знаешь, я забыла, что приправа уже с солью…

— Юль.

— Да, зато рыба удалась, как никогда, думаю, тебе понравится рыба…

— Юль…

— Что?

— Спасибо.

— За рыбу?

— За всё, за то, что у меня есть семья, есть ты, есть Ким… Всё это время на соревнованиях я думал о том, что мне не хватает вас, тебя и Кима. Но я знал, знал, что вы есть у меня. Спасибо тебе. И за эту рыбу тоже. За то, что ты не смогла поехать, но готовила всю ночь… За то, что любишь меня, за то, что позволяешь любить тебя. Не знаю, что бы я делал без этой возможности. Спасибо.

Той ночью Симон уснул сразу, как коснулся подушки. Придя с работы, она вновь застала спящего мужа и задалась вопросом, насколько же он был вымотанным, уставшим? Его не беспокоили даже близкие, мама позвонила один раз, из федерации сообщили время официального приёма, друзья пошли к черту, именно туда, куда были отправлены полуспящим Симоном, когда он ответил по телефону, а потом обнял свою красивую жену и сказал:

— Никого не хочу видеть, только тебя.

Через пару дней приехала Адель, и Симон не спускал с рук Кима, отдав ему играть свою медаль, и Юле с Адель пришлось не один раз следить, чтобы «игрушка» не была потеряна.

Вечер официального поздравления, где традиционно должна присутствовать вся семья, пришёлся на пятницу, Юля смогла прийти домой раньше и даже зашла к парикмахеру, который преобразил и без того почти безупречный облик молодой женщины. Собирая мужа и сына, она надела своё платье в самую последнюю очередь, поймав восхищённое:

— Маленький, ты самая красивая, самая невероятная женщина, которую создала природа… Откуда это платье? Оно очень тебе идёт.

— Спасибо, платье сшила мамин костюмер, — спокойно ответила Юля.