Desiderata. Кто, если не ты (СИ)

-Не могу оторваться…Что поделать, ты соблазняешь меня одним своим видом. Просто тем, что ты существуешь. О боже, дай мне хотя бы один поцелуй, иначе клянусь, я овладею тобой на этом же месте и немедленно!..

Надо сказать, подобный посул не был беспочвенным. Желание порой заставало Наполеона в совсем не предназначенных для интимного уединения местах - в библиотеке, в саду, на сеновале Императорской конюшни, даже голубятне, а уж в скольких дворцовых комнатах для гостей они успели перебывать… Бальзак тайком наслаждался тем, что провоцировал подобную напористость компаньона, но осторожничать никогда не забывал - как, к примеру, сейчас.

-Не здесь, - строго покачал головой он. – Спустимся. Небо видно и с земли. А нас – нет.

Они так и поступили – ушли прочь из беседки, и, на обратном пути, все в том же розарии, пользуясь темнотой и вседозволенностью, Наполеон снова прижал любимого к себе, и не выпускал, пока тот покорно не подарил ему поцелуя – а за ним еще одного и еще одного.

Вдоль аллеи розария шли небольшие, окруженные цветущими кустами лужайки. Придворные дамы обожали устраивать здесь пикники, играть в крокет или в мяч, шушукаться и сплетничать. Но теперь, по такому времени, местность пустовала – Наполеон воспользовался этим, увлекая Бальзака за собой, опрокидывая на траву и нависая сверху, блестя возбужденно глазами – будто хищник, наконец-то настигший свою добычу.

-Баль, - прошептал он, погладив лежащего перед ним на спине любимого по щеке. – Как же хорошо, что ты есть!.. У меня и вообще на свете. Что бы я без тебя делал…

И он принялся целовать, жарко и нетерпеливо, стараясь вложить в один поцелуй все то, что словами выразить невозможно, отдавая на кончиках губ свое сердце. Они возились в траве, будто играя – Бальзак чувствовал себя и правда добычей, тем, кому не удастся ни ускользнуть, ни скрыться, кого не выпустят из сильной хватки – позабыл обо всем, даже о безопасности, и просто отдался чужим губам, позволяя делать с собой все, что Наполеону заблагорассудится.

Свет в глаза ударил так внезапно, что оба они в первый миг ослепли. Принц резко выпрямил руки, отпрянув, его компаньон прикрыл глаза ладонью. Оказалось, это всего-навсего свет фонаря, который в руке держал дежурный начальник охраны дворца – суровый усатый вахмистр при портупее.

-Что-о-о?! – взревел он, едва рассмотрев то, что перед ним открылось – Какое безобразие! Немедленно, сию минуту встаньте!..

И конечно, пришлось встать, потому как ослушаться было бы немыслимо.

-Я безотлагательно обо всем уведомлю Его Императорское Величество! – возмущению вахмистра не было, казалось, предела. – Беспутство! Разврат!.. Как вы только осмелились!..

Непонятно было, обращается ли он к кому-то конкретно или к обоим виновникам сразу. Да впрочем, это было и объяснимо: немыслимо было вообразить себе, чтобы гвардеец так ругал наследника престола, вот он и отделывался общими фразами.

-Немедленно следуйте за мной!.. – громогласно велел он и зашагал прочь. Наполеон, наклонив упрямо голову и сощурясь – это всегда не предвещало ничего хорошего – последовал за ним, печатая шаг. Бальзак тоже пошел – привыкнув следовать за принцем, да и не имея силы, чтобы отказаться выполнять чужой такой уверенный и грозный приказ.

Никто не оглядывался им во след, пока их вели по дворцовым переходам – ничего небывалого в этом не было. Скорее всего, юный принц снова что-то набедокурил – не в первый, и уж точно не в последний раз. А его компаньон тоже хорош – не удержал вовремя, и тоже, значит, виновен в случившемся…

Постучав в кабинет его величества Императора, вахмистр строго зыркнул на молодых людей и скрылся внутри. Но пробыл там совсем недолго – вышел и, передав приглашение войти, покинул их. Даже удаляющаяся спина его так и выражала неодобрение.

Император поджидал их – он был похож на стареющего тигра, который, проведя всю жизнь в зверинце, в клетке, вдруг вспомнил, каково это – быть вольным охотником. Если бы он имел хвост – тот уже хлестал бы по его бокам, выражая молчаливую пока ярость.

-Это правда? – срывающимся от злости голосом произнес он. – То, о чем говорит этот солдафон – правда?

-Почем мне знать, что он говорит! – невежливо выпятил губу Наполеон. – Я не слыхал его слов.

-Не прикидывайся бестолочью! Ты отлично знаешь, что он рассказал – и я требую ответа от тебя! Это – правда?! Ты скатился до… - взгляд монарха быстро скользнул в сторону Бальзака.

-До мужеложства?!

-Я не скатился, - отозвался принц, на мгновение разгладив своими словами морщины на отцовском лбу и вызвав неожиданный, но очень резкий, сильный страх у Бальзака. Сердце его упало куда-то вниз – не в пятки, а в самую преисподнюю.

Ну конечно… Конечно, и это было бы правильно – поступить так. Его Высочество не имеет права отвечать что-то иное. Его мнение в большой политике немного значит. Он должен отвечать то, что должен.

-Я поднялся, - между тем, продолжал принц. – Я люблю и любим, и считаю, что выше этого ничего быть не может.