Детектив и политика 1990 №5(9)

Вообще я стал какой-то психованный. Взять хотя бы последний случай с девчонкой, которая продинамила меня. Может, и не стоит об этом вспоминать, но я был в жутком отчаянии, даже порезал живот бритвой. Приехала "скорая", остановили кровь, а милиция отправила меня в психушку. Иногда я просыпаюсь ночью от собственного крика и долго не могу уснуть от страха. Мой старший брат попал в аварию, и ему проломило голову, в натуре, он свихнулся. А во время приступов он становится бешеным. Один раз душил меня, потому что ему померещилось, что я — тигр. А однажды он на люстре увидел муравьев. Как-то велел намазать себя косметикой, а когда мы не прореагировали, то намазал губы материной помадой, вышел на улицу и стал приставать к мужикам, потому что ему казалось, что он женщина легкого поведения.

Что ждет меня в будущем — я не знаю. Брожу по городу и раздумываю об этом.

Мне ужасно хочется иметь собственный флэт, но в данный момент это невозможно. Денег на квартиру у меня нет, и неизвестно, когда будут. В месяц я зарабатываю 9 тысяч, 8 — проедаю, мне не хватает даже на шмотки. До бесконечности рассчитывать на мать, которая живет только на пенсию, я не могу. Что будет дальше?

После колонии мне долго пришлось приходить в себя, мне не хватало уверенности. Я знал, что надо быть и ловким, и бдительным, что мне надо постоянно контролировать себя, чтобы не влипнуть в какую-нибудь передрягу. Мне хотелось познакомиться с дельными людьми, которых я бы ценил за ум и силу характера, но мне они не встретились. И мне приходится кантоваться с такими, которым надо только надраться, снять первую попавшуюся девку и затеять драку.

Вот уже несколько месяцев у меня отличная девчонка. Но я избегаю встреч с ее братом, который не пьет, не курит и вообще сдвинут малость. Самые сердечные отношения у меня с матерью Госи. Мы втроем ездим на реку, она не стыдится меня и все разговоры обо мне пропускает мимо ушей. А я в благодарность за ее доброту стараюсь сделать что-нибудь хорошее, да хоть по дому помочь. Я знаю, что это ерунда, впрочем, мать Госи и не требует большего. Мне очень хочется иметь семью. Ведь должен же я найти свое место в этом мире. И не среди кентов-уголовников.

Из жизни наркоманов

Молодежное движение по борьбе с наркоманией Монар провело в 1985 году провокационную акцию. В разных районах Варшавы на уличных рекламных столбах появились плакаты: "В Польше нет наркомании". По замыслу организаторов эта акция должна была сыграть роль своеобразного Гайд-парка. Ставилась задача открыть импровизированную трибуну для обмена мнениями. И действительно, на этих плакатах многие прохожие выразили свою точку зрения. Надписи были разные — и серьезные, и совсем глупые. Этот факт был отражен на страницах еженедельника "Политика".

В первой группе надписей выражается серьезное возмущение содержанием плаката: "Н.Кучиньска протестует", "К сожалению, есть", "Ерунда", "М.Котаньский, иди в ж…", "В лагерь". Затем наркоманы рекламируют свой мир: "Каждому по косяку", "Только ЛСД сделает тебя счастливым", "Punks pot dead", "Хочу употреблять, буду завтра от 17.00". Потом идут сообщения о больших удачах и неудачах: "Люди! Сдала химию. Каська", "17.VI.85 не сдала экзамены в VI класс. ГБ". Дальше — антигосударственные надписи: "Долой…" — и дальше все подряд, даже с орфографическими ошибками: бог, честь и отчизна. Последняя группа надписей — попурри клозетных шедевров: кто, когда, с кем, чем, во что и что делал. Иногда встречаются слова, которые трудно классифицировать. Например, написанное большими буквами с восклицательным знаком: "Жопа!"; не ясно, к чему или к кому это относится.

Эту акцию Монар провел в конце ноября 1985 года по случаю премьеры фильма о наркоманах "Я против" Анджея Тшос-Раставецкого.

Много лет утверждалось, что наркомании в Польше нет, а если встречаются единичные случаи употребления наркотиков, то не следует этого принимать всерьез. Лживость подобных заверений лучше всех понимали те, кто сталкивался с этим явлением в жизни.

Проблема наркомании как серьезная угроза обществу возникла уже в конце 60-х годов и своей кульминации достигла в преддверии августовских событий 1980 года. Сегодня, пожалуй, никто точно не знает, сколько наркоманов в Польше. Мне попадались разные данные, одни называют цифру 30–40 тысяч, другие — до 600 тысяч. Эти сведения берутся главным образом из списков, составленных милицией и службой здравоохранения. Статистика эта не дает, однако, полного представления о всей сложности явления, которое ряд публицистов определяет как общественное бедствие. Ведь милиция располагает информацией только о тех наркоманах, которые совершили преступление, а служба здравоохранения знает только тех, кто лечится в поликлинике, центре реабилитации или больнице.