Детектив и политика 1991 №5

Он вытер потную ладонь о брюки. Теперь он его увидел: начальник полиции прильнул к высокой, смеющейся доминиканке в черных брюках. Жозеф Бьенэме любил захаживать в "Касабланку" — одно из самых любимых тонтон-макутами увеселительных заведений.

Чезаре Кастелла отступил на несколько шагов. В таких условиях застрелить Бьенэме и выйти отсюда живым было невозможно. Проститутка, у которой он спросил о начальнике полиции, стояла рядом, прислонившись к косяку двери. Он дал ей десять гурдов — обычный тариф за один заход в примыкавший к дансингу деревянный сарай.

— Пойди скажи Жозефу, что мне нужно с ним поговорить — но не здесь, а на улице.

Девица спрятала деньги и пошла к танцующим. Чезаре Кастелла направился к выходу, делая вид, будто не собирается больше задерживаться в "Касабланке", но в последний момент быстро свернул вправо и забежал в туалет. Оставив дверь открытой, он встал перед висевшим над умывальником полуразбитым зеркалом и стал ждать появления Жозефа Бьенэме. Отсюда было очень удобно выстрелить ему в спину.

Каждая секунда казалась Кастелла вечностью. Он посмотрел на свое отражение в зеркале: бледное лицо, налитые кровью глаза, посеревшие, стянутые мышечной судорогой губы…

Но отступать было поздно.

Когда в зеркале отразилась коренастая фигура Жозефа Бьенэме, Кастелла на мгновение растерялся и инстинктивно подался назад. Начальник полиции внушал ему животный страх. Жозеф Бьенэме считался лучшим стрелком на Гаити. По слухам, он тренировался на заключенных "Фор-Диманш", которых, по его приказу, выпускали на открытое место между зданием тюрьмы и берегом моря. Они служили отличной движущейся мишенью. Наверное, именно поэтому Бьенэме не был сторонником амнистий.

Этого человека и надо было убить Чезаре Кастелла, прежде чем перейти к следующему этапу своего плана. Он выхватил кольт тридцать восьмого калибра из-под рубашки с такой резкостью, что сорвал с нее пуговицу, и выбежал из туалета. Как раз в тот момент, когда из женского туалета напротив выходила какая-то девица…

— Чезаре!

Ее звали Рафаэлла. После очередной ссоры с Гуапой он обычно утешался именно с ней.

Жозеф Бьенэме быстро повернулся всем телом. Для того чтобы остаться живым, будучи начальником полиции на Гаити, следовало обладать хорошей реакцией. В метре от себя Жозеф увидел черное дуло пистолета. У Чезаре Кастелла было достаточно времени, чтобы не один раз выстрелить, но его парализовал страх. Это было сильнее его: он не мог выстрелить в человека, который смотрел ему в глаза.

Жозеф Бьенэме схватил какую-то толстую доминиканскую проститутку и толкнул ее на Чезаре Кастелла в тот момент, когда тот наконец нажал на спуск. Войдя в пышную грудь доминиканки, пуля оставила у нее на спине выходное отверстие величиной с блюдце и поразила Бьенэме. Тот упал, успев-таки выстрелить из пистолета, который вытащил мгновением раньше. Пуля застряла в потолке. Остервеневший Чезаре Кастелла продолжал нажимать на спусковой крючок кольта. Дважды он промазал, еще две пули попали в хрипевшую доминиканскую проститутку. Еще раз выстрелив в лежащего на полу Бьенэме, на униформе которого расплывалось красное пятно, он бросился к выходу, споткнулся о порог и упал. Кто-то выбил изнутри окно стулом. Кастелла прижался к земле. В разбитое окно выпрыгнул огромный макут с револьвером в руке. Кастелла распрямился как пружина, схватил бежавшую мимо проститутку и толкнул ее в сторону макута. Приняв в себя предназначавшиеся ему пули, она дернулась и упала в грязь, окрасив ее в красный цвет потоками крови. Кастелла выстрелил в свою очередь и снес макуту верхушку черепа. Затем, выбив рукояткой пистолета глаз какому-то путавшемуся у него в ногах мальчишке, выпустил три последние пули наугад, в сторону, где лежал Жозеф Бьенэме, и, чудом не попав под "тап-тап", вставляя на бегу новую обойму в кольт, бросился к своей машине, припаркованной в ста метрах от "Касабланки". Макуты беспорядочно стреляли по всему, что двигалось. Какая-то некстати подъехавшая к дискотеке пара была изрешечена пулями прямо в машине.

Чезаре Кастелла распахнул дверцу и упал на сиденье. Его руки дрожали так сильно, что он завел машину только с третьей попытки. Заметив, что голова у него в крови, он выругался по-испански: все-таки чья-то пуля его слегка задела.

Но зато самое трудное было позади.

* * *

Ольга Мирбале читала "Нуво Монд", когда у ее виллы послышался скрип тормозов. Это ничуть не встревожило старую даму. Чего бояться матери одной из самых могущественных женщин страны? Ни один злоумышленник не посмеет даже приблизиться к ее вилле. Но этот неожиданный визит ее удивил. Час был поздний, и гостей она не ждала, — заехать же сюда случайно никто не мог: вилла находилась в конце тупикового ответвления от шоссе Петионвилля.

Она встала, пересекла гостиную и подошла к входной двери. Ольга Мирбале была высокой, седовласой женщиной с очень светлой кожей, свойственной и ее дочери.