Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

— Я уже говорил вам, что работаю репортером в "Лос-Анджелес таймс".

— Мистер Абдул не верит вам.

— Кто такой мистер Абдул, чтобы не верить мне?

— Мистер Абдул является представителем "Хезболлах"[12].

— "Хезболлах"? — Я чуть было не нажал от неожиданности на тормоза. Совсем недавно я видел телевизионный фильм о "Хезболлах", в котором показывали четырнадцатилетних подростков-смертников, обученных для диверсий в Южном Ливане.

— Только представителем, — заверил меня Хаким.

— Прекрасно.

— Любая организация может иметь представителей. Верно?

— Верно… Меня только удивило, что "Хезболлах" в наши дни имеет свое представительство в Иерусалиме.

— Неофициальное… Здесь — налево.

Я повернул около прудов Султана, недалеко от того места, где выступал рабби Липски. Мы еще покружили по улицам, и наконец Хаким велел мне остановиться около полуразрушенной стены, которой по виду, а может, в действительности было не менее пяти тысяч лет.

— Мистер Абдул подождет нас в машине, — сказал Хаким, выбираясь с Юсефом из машины на совсем темную улицу.

— Превосходно, — сказал я. — Кому-то надо присмотреть за машиной.

Мы подошли к двери с неоновой вывеской на английском и иврите: "Пещера Соломона". Из помещения доносилась спокойная музыка. У двери высокий бородатый мужчина продавал входные билеты. Я заплатил за три билета, и мы вошли.

Несколько пар танцевали. Мы сели за столик. Хаким и Юсеф стали осматриваться. И тут я заметил Чайю Брача. Она сидела в углу одна. Ясно, что пришла она сюда не танцевать. Но тогда зачем?

Хаким и Юсеф пошли к соседнему столику, за которым сидели три молодые девушки. Я с удовольствием наблюдал за ними. Когда я снова посмотрел в угол, Чайи Брача уже не было, она исчезла самым загадочным образом.

Оркестр снова заиграл. И тут в зал вошли Озия и двое его подручных. Они встали посреди зала и начали нагло рассматривать танцующих. Я молча подошел к ним.

— А ты почему не танцуешь? — спросил меня Озия.

— Такие танцы не для меня.

— А какие же ты любишь?

— Это, видимо, несовременно… но я не люблю, когда мужчины танцуют с женщинами.

Озия уставился на меня, видимо, питаясь решить, "голубой” я или дюже религиозный.

— Мне, наверное, не стоило приходить сюда. Я только начинаю учиться, только еще приобщаюсь к вере. А в этом месте полно соблазнов.

— Правоверный, значит?

— Пожалуй, еще нет. Но вот смотреть, как еврейские девушки танцуют с арабами, не могу.

— А где ты видел такое?

— Здесь.

— Где здесь?

Я кивнул в сторону Юсефа, который стоял неподалеку с красивой блондинкой.

Озия нахмурился.

— Ты уверен, что это погонщик верблюдов?

— Не уверен, но подозреваю.

— Ты хороший парень. Как тебя зовут?

— Вулф… Исайя Вулф.

— Ты мне нравишься, Вулф… Пойду проверю, верно ли твое подозрение.

Озия и двое его подручных направились к Юсефу. Я отступил в сторонку. Озия задал Юсефу вопрос и тут же начал орать на него на иврите. Потом схватил Юсефа за воротник и потащил к двери. Все прекратили танцевать. Юсеф вылетел из двери, вскоре за ним последовал и Хаким. Мне было крайне неприятно, что по моей вине оскорбили ни в чем не повинных людей, но другого выхода у меня не было.

Озия подошел ко мне, тяжело дыша.

— Ты оказался прав. Арабы. Как ты пронюхал?

— Я слышал их разговор между собой. Хотя я и не знаю арабского, но определить язык всегда смогу.

— Откуда ты к нам пожаловал, Вулф?

— Из Лос-Анджелеса. Но вообще-то я из Сиэтла.

— Зачем? Алия?

— Пока размышляю… Моя подруга из Лос-Анджелеса просила разыскать здесь ее брата. Может, вы мне поможете?

— Как его зовут?

— Горди Голденберг. А имя сестры — Рашель.

Озия прикусил губу.

— Никогда не слышал о таком. — Он повернулся и пошел прочь.

Танцы продолжались. Продолжали свои наглые выходки и Озия с приятелями. Вдруг высокий мускулистый парень в свитере с надписью "Колумбийский университет" с силой толкнул Озию, и тот упал на столик, разбив несколько чашек и тарелок. Я подскочил к наглецу и резко ударил его в солнечное сплетение. Бедняга пролетел почти через весь зал и упал под ноги оркестрантам. Потом попытался подняться на ноги, но снова рухнул, сбив литавры.

— Хорошо сработано, Вулф, — сказал подошедший ко мне Озия. Где ты этому научился?

— На военных занятиях в колледже.

— Впрочем, это было излишне, мы сами за себя можем постоять. Где ты остановился?

— В ешиве "Дерех хаим", во всяком случае до тех пор, пока не найду того парня.

— Голденберга?

— Да.

— А что, если я скажу, что он здесь живет под другим именем?

— Иисус бен Цви?

— Кто тебе это сказал?

— Ирв из Института предотвращения нового геноцида.

— Хорошо, Вулф. Может, я смогу помочь тебе.

XI

— Это запрещено, Мозес. Никто не может изучать каббалу до сорока лет, а многим вообще запрещено изучать ее.

— Расскажи мне еще что-нибудь о запретном учении. Какие силы я приобрету, если изучу каббалу?

— Боюсь, что эти силы не помогут тебе отыскать Иисуса бен Цви. Как у тебя с ним успехи?

— Пока никак. Кстати, ты не слышал об американце, который называет себя Озия?

— Не слышал. А что?

— Я вчера гонялся за ним целый вечер, и знаешь, кого я встретил? Твою знакомую Чайю Брача.

— Чайю Брача?