Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

— Доказательств нет. Но Липски исчез именно в это время, и, кроме того, я слышал, как Кандель называл его Ларсоном и говорил, что разрешил для него щекотливую проблему.

Ицхак улыбнулся.

— Вы, американцы, большие выдумщики. Мистер Уайн, это одна из самых невероятных историй, которые мне когда-либо доводилось слышать. Вы хотите, чтобы я поверил, будто Иуда Липски когда-то под чужим именем женился на женщине, а через двадцать лет нанял Менаше Канделя, чтобы он убил Джозефа Дамура. С какой целью?

— Спрятать концы в воду. Что может испортить репутацию правоверного иудея Липски больше, чем обнародование того факта, что он женился на иноверке, — и тут уже неважно, виновен он в ее смерти или нет. А эта иноверка носила под сердцем его ребенка, и если бы он родился, то по матери был бы неевреем. Тем самым Иуда Липски становится виновным в ассимиляции евреев, против которой он борется.

— И как, скажите на милость, по вашей безумной схеме Дамур узнал обо всем этом?

— Именно это я и пытаюсь понять. Хотя пока без особого успеха. — Я бросил взгляд на стенографиста, который строчил не поднимая головы. Ицхак закурил очередную сигарету. — Единственное, до чего я додумался: вы ему сказали.

— Мы? — Ицхак сделал саркастическую мину.

— Да. Дамур должен был приехать сюда неделю назад, на мирную конференцию. Пресса, естественно, уделяла ей большое внимание. Прекрасная возможность уничтожить Липски, к которому вы, как сами признались, относитесь без особой симпатии.

— Мистер Уайн, вы громоздите одну нелепость на другую. Мы рассказываем Дамуру о темном прошлом Липски, а затем Липски убивает Дамура. Как Липски сумел узнать, что мы передали Дамуру эту информацию?

— Липски имеет своих людей в вашей организации. Вы же имеете своих у него?!

— И кто же, по-вашему, этот двойной агент, тот еврейский фундаменталист в наших рядах, который предупредил Липски о наших замыслах?

— Я думаю, это Ирв Гурвиц. Он не знал, на кого я работаю, и отпустил меня из Института предотвращения нового геноцида, когда два дня назад я забрался туда ночью. Именно он предупредил Липски о ваших переговорах с Дамуром и о том, что политическая карьера рабби висит на волоске. К счастью, у рабби Липски нашелся козел отпущения. Он дождался дня, когда его последователь Горди Голденберг отправился в Израиль, и он же позаботился, чтобы люди Менаше Канделя убили Дамура именно в этот день, подстроив все так, словно это была террористическая акция "Эскадрона защиты евреев".

— А мы в это время, по-вашему, сидели, как пай-мальчики… или даже, судя по вашим намекам, помогали убийцам.

— А что вам было делать? Не могли же вы допустить, чтобы первый акт терроризма, докатившийся с Ближнего Востока до берегов США, исходил не от ООП, "Хезболлах" или какой-нибудь другой фундаменталистской мусульманской организации, а, пусть и косвенно, от "Моссада"… да еще после дела Полларда[19] и поставок оружия Ирану… Это стоило бы Израилю слишком дорого. Так что бедный Горди Голденберг должен был исчезнуть.

Я замолчал. Молчали и остальные. Тишину в конце концов нарушил Ицхак:

— Но вы сказали, что у вас нет доказательств.

— У меня нет. Зато у вас, я думаю, есть. И одного слова западным газетчикам будет достаточно, чтобы сюда сбежались репортеры-профессионалы со всего мира.

Ицхак и женщина обменялись взглядами.

— Что вы от нас хотите? — спросил Ицхак.

— Немногое. Сообщите властям США, что вы высылаете Канделя и Липски для привлечения к суду.

— Вы понимаете, Мозес, что это невозможно? Кандель и Липски слишком многое о нас знают.

— Я тоже. И я не хочу, чтобы гангстер Кандель и фанатик Липски разгуливали на свободе, а невинных наказывали или даже убивали.

— Начну с того, что о невинном можете не беспокоиться.

— Посмотрим.

— Что касается Канделя, то у нас есть свои способы рассчитаться с ним, и поэффективнее, чем судебное расследование. Через несколько месяцев вы прочтете в "Уолл-стрит джорнэл" о его банкротстве… С Липски дело потруднее. С демагогом, за которым идут сотни тысяч верующих, справиться не так-то просто. Но мы продолжим нашу войну против него.

— Если вы не собираетесь наказывать невинного Голденберга, то что я скажу своим работодателям в Лос-Анджелесе?

Ицхак едва заметно улыбнулся.

— Не беспокойтесь об этом, Мозес. Ваши арабские друзья будут довольны вами и щедро вас вознаградят.

— Тоже ваши люди?

— Из родственной организации.

"Значит, из ЦРУ, — подумал я. — Паршивая история".

— Что мы еще можем для вас сделать? — спросил Ицхак.

— Поместите Горди в самую лучшую психиатрическую больницу.

— Договорились.

— Затем, я хочу, чтобы семье Дамура была выплачена большая компенсация, а его детям — обеспечено образование.

— Тоже будет сделано.

— Кроме того, в одной из ортодоксальных ешив содержится в заключении Эллен Гринспэн. Ее надо освободить, а ее мучителя, который называет себя пророком Озия, отдать под суд.

— Нет проблем.

— И еще одно. Я хочу завтра рано утром вылететь в Лос-Анджелес.

— Хорошо. Это все?

— Нет. Хочу поехать в "Йад Вашем" и осмотреть этот Мемориал жертв геноцида. Я все-таки еврей.