Дети

Конечно, Лида слыхала об ожидавшемся наводнении. Китайцы говорили о нём с уверенностью. Повар объяснял ей даже, что и цветы в этом году были так прекрасны, потому что их питало обилие подземной воды. Но в тот миг Лида обо всем этом забыла и стояла в оцепенении, глядя на темную, страшную, грязную воду. Она не понимала, что происходит. В этом как будто простом, но таком необычайном зрелище было что-то ужасное. Ее ноги заливала не обычная вода, а какая-то липкая, густая, зловещая. Земли уже нигде не было видно. Лида по щиколотку стояла в воде.

Она побежала к крыльцу, и ее сандалии громко хлопали по воде. Став на ступеньку, Лида, как под гипнозом, растерянно смотрела на воду, которая, как бы догоняя, уже подымалась до ее ступеньки. Она поднялась на следующую, и вода снова догнала ее. Лида подымалась все выше. Откуда-то появилась собака, видимо, испуганная. Прижавшись к ногам Лиды, она глухо зарычала.

Лида вошла в дом. Она была одна. Ее мать ушла на ночное дежурство в больницу. В доме было темно и страшно. Он был полон каких-то необычайных, таинственных шуршаний, тихих писков, мелкой беготни – никогда прежде не слыханных звуков. Лида зажгла свет и вдруг вскрикнула в ужасе от того, что представилось ее глазам. Комната была полна живых существ, она кишела ими: мыши, ящерицы, сороконожки, тараканы – всё то, что живет с человеком, но прячется от него – всё это бегало, носилось зигзагами по потолку, по карнизам, взбиралось по стенам. На притолоке двери бордюром, как приклеенный узор, замерли молодые ящерицы. Их Лида смертельно боялась. Она вскрикнула и побежала к себе на чердак.

– Боже мой! Всё это жило здесь с нами!

Она открыла окно и выглянула вниз. Наводнение быстро делало свое дело. А ночь, как бы торопясь покрыть тьмою это несчастье, спускалась необыкновенно быстро. Повсюду страшно кричали люди. Наводнение всех захватило врасплох. Кто мог, выбирался из подвальных помещений, забирался на верхние этажи, или же на стены оград и крыши. Спасали детей, привязывая их к выступам балконов, повыше. Вода уже была глубока, подвалы, где живет беднота, были затоплены. Кричали люди, раздавались пронзительные свистки, звали на помощь полицию.

Лида дрожала от страха.

Она знала, что комната на чердаке – самое безопасное место. Но если вода подмоет основание дома и разрушит его? Что спасать? Какие вещи? Их было немного: сумочка с документами, икона, письма Джима, записки Пети и Димы. Она сложила всё это в чемоданчик. В голову же приходили самые неподходящие мысли.

– Напрасно мы с поваром так убирали дом. Опять всё будет грязно. Завтра должны въехать квартиранты. Куда же мы их поместим? Может быть, только в этой части города наводнение, а в других о нем и не знают.

Но загудели сирены – вестник несчастья.

– Что делать? Что же я должна сейчас начать делать? Почему я тут стою? Люди тонут. Помогать? Но кому и как?

Она кинулась вниз. Прихожая была затоплена. – Но откуда эта вода? – вслух спрашивала она. – Ведь я заперла дверь. Дверь была заперта.

В дверь стучали.

Она пошла прямо по воде и с трудом открыла дверь. За ней стоял повар с узлом своих вещей и чайником кипяченой воды. Внизу уже всё было затоплено. Повар был полон энергии.

– Надо подымать наверх все вещи.

– Стулья?

– Вот это, – повар показал на пианино. Но, конечно, нечего было и думать вдвоем поднять и унести пианино. Повар измерил ширину лестницы на чердак.

– Нет, – сказал он, вздыхая, – не пройдет. Жалко. – И он занялся спасением плававших стульев. А Лида всё еще кружилась около пианино. Отдохнув, она снова попыталась его сдвинуть, но напрасно. А вода всё поднималась, – Так и погибнет? – кого-то спрашивала Лида вслух. Но самой ей уже приходилось стоять на лестнице. Когда вода покрыла клавиши, Лида горько заплакала. Пианино погибло.

Затем погасло электричество. Тяжелая тьма окутала всё. Не было видно ни неба, ни звезд, ни луны. Воздух наполнился зловонными парами. Смрад поднимался снизу. Уже плавали спасательные лодки, но трудно было понять, как и кого спасают в этой общей суматохе и криках. Со стен, карнизов и крыш обрывались и падали люди. Где-то вдали, очевидно, тонул скот, и тяжкое мычание доносилось оттуда. Чьи-то кошки впрыгнули в комнату к Лиде и забились в угол. Пробежали куда-то мыши, но кошки не обратили на них внимания.

Всю ночь Лида просидела у окна. В ней росла тревога о матери, – Но там, в больнице, они не растеряются, – старалась она себя успокоить. Она думала о китайской части города, об этих глиняных хижинах на низком месте. Повар отправился туда, к своей семье. – Как? – думала Лида. – Каким путем? Но вот там – какое несчастье! Нет высоких домов, нет деревьев. Боже, Боже! Спаси всех, без Тебя все погибнут!

Первые лучи солнца озарили картину бедствия. Высокие дома, погруженные до второго этажа в воду, возвышались, как острова, в море.

Слышны были стоны, крики о помощи, плач.