Дети ада

— Вряд ли кому я теперь смогу подарить счастье, — после паузы уже спокойнее закончил он. — Сердце зачерствело или что-то другое, только перестал я, Аня, верить в любовь. По крайней мере, в такую, которую описывают в романах. По-моему, это слово уже и не употребляют. Взамен пришел секс.

— Если вдруг я перестану любить, то почувствую себя обворованной. Как же можно жить-то без любви, Иван?

— Какая ты еще юная!

— Уже поздно, а завтра тебе и мне на работу... — взглянув на свои круглые часики, произнесла она. Смотрела не на Ивана, а на большую черную птицу на антенне. Та, видно, решила там переночевать.

На работу они не пошли. Когда лучи солнца пробились через коричневые шторы, он открыл глаза и тут встретился с ее широко распахнутыми серыми глазами. Под ними обозначились голубоватые тени. Мраморно-белая грудь, тонкая рука под головой, порозовевшая щека и алые губы были так близко от него. Сквозь густые каштановые волосы розовело маленькое ухо с золотой сережкой, в ложбинке между небольшими крепкими грудями блестел на тонкой цепочке серебряный крестик. Он потрогал его пальцем, прикоснулся губами к ее округлому плечу и вздохнул:

— Почему не сказала, что ты девушка?

— Разве об этом говорят?

— Ты — первая девушка в моей жизни, — смущенно улыбнулся он.

— А жена?

— У нее до меня были мужчины.

— Я все знала про это: читала, даже видела в кино... Вчера мне было немного страшно и... больно. Странно, но я будто растворилась в тебе: ни воли, ни мыслей — один ты, большой, сильный. Я не терплю никакого насилия над собой, но ночью мне было приятно.

— Ты еще любишь меня? — он осторожно положил ладонь на ее бедро.

— А что изменилось? — удивилась она. — Ты был очень нежным со мной, угадывал каждое мое движение. Мне нравилось, что ты делал со мной. Одни девочки говорили, что в первый раз неприятно, другие — наоборот.

— Ну а тебе?

— Страх куда-то ушел и мне было хорошо. Это ведь был ты. Сколько ночей я представляла тебя рядом со мной!

— Ты не разочаровалась? — допытывался он, ощущая чувство вины и вместе с тем огромной нежности к этой хрупкой, большеглазой девушке... Теперь уже женщине.

— В своей любви или в тебе?

— У меня такое чувство, будто я тебя обидел, — признался он.

— Я чувствую совершенно другое: ты мой! И мне радостно от этой мысли. Или я ошибаюсь?

— А ты моя, — тихо откликнулся он. Его рука скользнула на живот, медленно приблизилась к груди с удивительно маленькими сосками. Совсем еще девчонка! Очевидно Аня принадлежит к тому типу женщин, которые расцветают позже, в противоположность ранним пташкам в школьной форме. Разве скажешь, что ей восемнадцать лет? И вместе с тем он ночью почувствовал, что ей в какой-то момент было приятно, у нее даже лицо изменилось, стало еще красивее, а в серых глазах плеснулась вспышка еще затаенной страсти. И теперь нужно быть очень осторожным, он читал, что женщина познает страсть сложнее, чем мужчина и этот процесс у нее более длительный. Книгу купить о молодоженах? Такой литературы полно на прилавках. Молодожены... Какой он молодожен? Однако что-то произошло и с ним этой ночью: соседская девчонка, которую он изредка встречал во дворе, у лифта вдруг нежданно-негаданно вошла в его жизнь... А какое у нее гладкое белое тело! Так и хочется трогать его, гладить, ласкать...

— Мне уже не больно, — сообразив, что он снова хочет ее, сказала Аня. — Но, Иван, я еще не умею... — она откинула голову на подушку, прикрыла длинными ресницами заблестевшие глаза. — Мне нужно тоже что-то делать, да?

— Я очень хочу, чтобы тебе было по-настоящему хорошо, — прерывающимся голосом произнес он. Желание к ней поднималось горячими волнами, поднималось в нем, бухало сердце. — Я хочу, Анечка, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне.

Она обхватила его за шею тонкими руками, прижала лицом к своей груди, гибкое тело ее стало горячим, он услышал глухие удары ее сердца.

— Мы вчера говорили о счастье, — прошептала она. — Я счастлива, Иван! А ты?

— О, Господи! — лаская ее, выговорил он. — Если бы я знал, что это такое — счастье?..

— Узнаешь, милый, — целовала она его в лоб, волосы. — Обязательно узнаешь. Пусть одно большое счастье будет для нас двоих. Возьми, дорогой Иван, мою половину?..

3

— Я не верю, что это был настоящий государственный переворот, — ведя «восьмерку» по Приморскому шоссе, говорил Тимофей Викторович. — Прав Невзоров — он сразу заявил, что тут что-то нечисто. Неужели такой опытный кэгэбист, как Крючков, не сообразил, что в первую очередь нужно изолировать своих ярых противников, а он ведь, никого не тронул. И что такое для солдат и офицеров Белый дом? Да получи они жесткий приказ — в два счета взяли бы его. Есть тут, Иван, какая-то тайна и сдается мне не скоро до нее докопаются. Переворот совершают люди из оппозиции, лишенные власти, а тут кто? Вице-премьер, вице-президент, министры... Они сами и есть — власть. Что же это за переворот?..