Дети кицунэ

– Боюсь, этого не знал даже автор «Хякки-ягё». Известно только то, что как обряд преображения проводится тут, в мире живых, так обряд обратного преображения…

– В Ёми. Городе мёртвых.

– Да. Для этого и нужен хякки-ягё в обряде. Хван должен сопровождать Исао туда и обратно. Он уже делал так у себя на родине, чем и прославился…

Я обернулась. Хван смотрел не на нас – в сторону, на ветки. Его глаза горели зеленью, не сводя взгляда с очередной совы, устроившейся на ветке. Птица как ни в чём не бывало прочёсывала пёрышки, и всё же мы оба чувствовали – следит. Ну следит же, точно! Только для кого? Для госпожи Эцуко, в рукаве которой наверняка найдётся пара подобных трюков, или…

Нет. Нет, это было бы слишком страшно. Я уже наговорила себе на верную смерть, если узнает Сора, а может договорюсь и для Такеши. Я не знаю, чего ждать от онрё.

Я вообще не знаю, чего ждать.

Внезапно вдалеке послышались быстрые шаги – кто-то бежал по тропинке. Хван выхватил меч, Ясухиро осторожно взялся за рукоять. Я уже по привычке навострила уши – и снова показала себя настоящую. Мой спутник отшатнулся, но быстро отгородился нервной ухмылкой и вопреки всяким правилам приличия уставился на меня. Будто на экспонат.

Слуга. Кажется, искал господина Ясухиро. Добежав до нас, он тут же рухнул на колени и низко поклонился.

– Господин Ясухиро, – сходу начал он. – Прошу прощения, что потревожили вас в такое время…

– Ближе к делу, – буркнул Ясухиро.

– Госпожа Эцуко просила передать, что обряд начнётся сегодня вечером.

– Что?! – взвизгнула я.

Слуга уставился на меня, как на какое-то чудовище. Хван всполошился, Ясухиро выпал в какое-то жуткое, потерянное состояние. Будто уснул наяву.

– Об-бряд… обряд с-сегодня в-вечером… – дрожащим голосом повторил служка. – Госпожа Эцуко п-просила передать… Чуть позже… Прибудут…

Ясухиро это только раздражало.

– Хватит, – отчеканил он. – Спасибо. Иди, откуда пришёл.

Служка поклонился ещё раз и, с тем же ужасом взглянув на меня, умчался восвояси. Кажется, сама того не желая, я слегка замарала репутацию молодого даймё – в конце концов, приличные люди с нечистью не ведутся.

– Кажется, дому Химицу стало известно, где находится гонг… – задумчиво сказал Хван.

– Сора, – прошипела я. – Будь проклят этот…

И снова я заметила сову. На этот раз она сидела совсем близко, буквально в пяти шагах, и в первых рассветных лучах особенно заметны становились её глаза.

А их было шесть. Хван выставил меч, Ясухиро отступил назад. Но вместо того, чтобы нападать, сова лишь расправила крылья и взмыла, оставив нас одних. Летела она в сторону дом Ханагава.

– И что это значит? – прошипел Хван.

– Никуда сегодня не ходите! – крикнула я, убегая вслед за птицей. Посветлевшая прядь выскользнула и упала на глаза. – Там будет онрё, он вас прикончит!

Ясухиро что-то кричал мне вслед, но из-за собственного топота и громкого дыхания я не могла распознать ни единого слова. Решила, что сказала достаточно, чтобы предупредить. А теперь – не допустить, перегнать, добежать раньше!..

Глава 24 Папаша

Я знала, что гонка будет заведомо проигрышной. С одной стороны – шестиглазая птица, которой в силу погоды даже ветер не мешает, а с другой, по кочкам, дорогам и мостам несусь я. Но сердцу хотелось надеяться. Надеяться, что сова полетит в другую сторону, что Сора не поверит её уханью или что мы с Такеши, если хорошенько постараемся, сможем его переубедить. Грудную клетку разрывало. Холод пробивал, ледяная корка на макушке таяла и лилась за шиворот противными ручейками. У дома Ханагава было тихо. Только на первом этаже, всего в одном окошке, горел тусклый огонёк.

– Такеши?.. – пробормотала я, заглянув в прихожую. Осторожно сняла обувь, прошла дальше. – Т-Такеши, ты здесь?..

Очаг никто не разжигал. Двое тануки, довольно растянув хвосты, спали неподалёку. Ещё несколько ёкаев устроились в комнатах – вернее, том, что здесь назвали «комнатами», – но никто из них даже не собирался просыпаться. А в маленьком закутке, который Сора оборудовал под собственное лежбище с крючками и всякими находками вроде скученных мечей и погнутых шлемов, слышался какой-то шум. Я встала поблизости. Уханье совы, эхом отлетавшее от стен, не сулило ничего хорошего.

И вдруг – ступеньки скрипнули. Я попятилась к двери, готовясь в любую секунду выскочить из дома. Взглянула лисьими глазами и расслабленно выдохнула, увидев на лестнице только брата. Такеши сердито упёр руки в бока и нахмурился, всем видом давая понять, что совсем не рад моей вылазке. Жестом поманил к себе. Сейчас я боялась его больше, чем Соры.

– Харуко, где ты была? – буркнул Такеши.

Не успела я расслабленно выдохнуть – да, мой брат ни о чём не знает! – как живо уловила, что совиное уханье из коморки Соры стихло. Тут же вцепилась брату в руку.

– Пожалуйста… – прошептала я. – Мне страшно…

– Такеши? – послышался голос Соры. – Братец, приведи-ка сюда сестрёнку.

Такеши вздрогнул. Он уже научился улавливать настроение своего дружка лишь по одному тону, и тон этот хорошего не предвещал. Брат взял меня под руку и сжал. Не со злостью – с тревогой.