Дети кицунэ

В одиночку, оставив мужичка во дворе, я прошла внутрь. Снимать обувь не пришлось – её у меня попросту не было. Внутри, вместо привычной прихожей, встретил узкий закуток с тонкими бумажными перегородками. В углу, играя в го, устроились… вещи. Буквально, это были ожившие вещи – одноглазый зонтик, дырявая сандалия с хитренькой мордой, метла и чайник с погнутым носом. На меня они уставились скорее с недоумением, нежели с неприятием.

– Чего уставилась? – фыркнул зонтик. – В твоём доме вещи до ста лет не живут, если цукумогами никогда не видела?

– Цукомогами? – удивилась я.

– Дальше, дальше иди, – пробухтел чайник. – Все новички сначала с господином Нобу говорить, а уж потом в чужие дела соваться.

Я на всякий случай поклонилась и, отодвинув перегородку, шагнула вперёд.

Никогда не бывала в идзакаях – тем более, в таких. В первую секунду в нос ударил дым из трубок – настолько крепкий, что у меня заслезилось в глазах. Кое-как привыкнув, я огляделась вокруг…

И просто обомлела. Оживший зонтик – это ещё что! В одном месте собрались и мелкие демоны-они (их более крупные собратья здесь просто не поместились бы), и рокурокуби из дядиных рассказов – и опять же, выдало эту женщину белое пятнышко на шее, – и девушки-додомэки с россыпью птичьих глаз на руках, и раскормленный барсук в человеческой одежде (наверняка оборотень, не иначе), и двухвостый кот с бамбуковой трубкой под мышкой, и лягушка размером с собаку, и столько ещё неведомых тварей, что у меня закружилась голова. Между ними вертелись маленькие красноватые человечки с головами-луковицами, разносящие напитки, а посреди этого хаоса, на бархатной подушке, с длинной курительной трубкой и незаконченной экибаной под боком, возлегал сам господин Нобу.

– Дорогой друг, пожалуйста! – кричал он одноглазому музыканту. – Сямисэн – это не топор, с ним нельзя так грубо!

В его ушах блестели золотые серьги, голову венчали цветастые рожки с витиеватой резьбой. Завидев меня, растерянно переминающуюся на пороге, он подозвал к себе одного лукового человечка, и тот прытко бросился ко мне. Обычному человеку он едва ли доходил до колен, и было трудно представить, как его собратья в этом месте управлялись с тяжелеными подносами.

– Проходите-проходите! – звонко прощебетал он. – Проходите, не задерживайтесь у двери!

Я сделала шаг и чуть не споткнулась о ещё одного человечка с подносом. Нобу жестом подозвал меня к себе.

– Преображённая? – вдруг оживился о́ни, сидящий за столиком. – Гляньте-ка, преображённая!

Все тут же воззрились на меня. Кто-то зашептался, другие закричали вслух. Даже музыкант смолк – хозяину пришлось дать ему отмашку играть дальше.

– Стоит сказать, кимоно ты выбрала весьма скверное, – вместо приветствия сказал Нобу. Он выдохнул клуб сизого дыма и прибавил к экибане ещё одну веточку. – Сочетания белого и чёрного – весьма скучная вещь. Я бы назвал её…

– Старушачьей? – прокряхтел из угла барсук в человеческой одежде.

– Скорее возрастной, – Он с интересом сощурился. – Знаешь, дорогая, мне кажется, тебе бы пошёл сине-зелёный. Немного красно-фиолетового туда, да… о, да, и жёлтой-оранжевый акцент, конечно, да! Что думаешь, старый друг?

– Изумительное дело! – засмеялся барсук. – Такие цвета пойдут любой девушке.

Краем глаза я заметила, что абсолютно все женщины в этой идзакае носили именно эти цвета – у кого-то потемнее, у кого-то посветлее, но исключений с какими-нибудь «позорным коричневым» или «идиотским голубым» я не заметила.

– Кстати, – Нобу снова задымил. – Как тебя зовут, дитя?

– Харуко, господин Нобу, – Я вздрогнула и подскочила, когда прямо у ног пробежал ещё один луковый человечек с подносом. – Я… я ищу своего брата… Я знаю, что он часто заходил к вам…

Нобу куда больше интересовало состояние его собственных ногтей.

– Ко мне ходит много чьих-то братьев, – хмыкнул он. – И сестёр, и сыновей, и жён. Думаю, мне всё-таки потребуется уточнение.

– Такеши. Сын Орочи и Минори.

– Это тот лис, который вчера устроил погром в собственном доме! – человеческим голосом закричал двухвостый кот. – Нобу, старина, так это ж его почившая сестрёнка!

– Так подрать городских стражей! – расхохоталась рокурокуби. – Твой братец редкостный смельчак, девочка! Безумец!

– Вы знаете, где он может находиться? Мне нужно его найти, это очень важно…

– Подобная помощь небесплатна, – лукаво подметил двухвостый кот. – А у тебя и одного мона на поясе не болтается.

Господин Нобу медленно поднялся жестом позвал меня за собой. Каждый шаг провожался десятком взглядов – как бы странно это не звучало, но на человека, хоть и преобразившегося, здесь смотрели, как на диковинку. Может быть, оттого и стало легче, когда мы скрылись от них за бумажной перегородкой – здесь, у поворота на кухню, устроилось некое подобие хозяйской комнаты.