Дети кицунэ

Где он? Я поднесла руки ещё ближе к углям, и присмотрелась к темноте. Узкая лестница вела на второй этаж. Прислушавшись, я чётко распознала тихое сопение. Там же, наверху. Столько лет бок о бок с Такеши – как тут не узнать его хрипы? Отогревшись достаточно, я уже точно знала, что братец находится именно там. Сердце снова застучало. Я не могла поверить, что всё-таки добралась. Думала позвать, но поосторожничала и тихонько подкралась к ступенькам.

Второй этаж – не лучше. Грязь, пыль, плесень. Попахивает тухлым мясом. В комнате было ужасно темно, и только лунный свет, кое-как пробивающийся через щёлки, прорезал непроглядный мрак. Тепла, впрочем, было достаточно. В углу я разглядела плетёную корзинку с маленькой ящеркой – на подобии той, которой Эри подогревала воду. Холод здесь отпугивала именно она.

– Такеши?

Такеши спал. Не так, как обычно. Раньше он растягивался на футоне, повернув лицо строго к потолку, и натягивал одеяло до самого подбородка. Тогда он напоминал покойника, но покойника мирного и спокойного – странника, уже готового спуститься в подземный мир. Сейчас всё изменилось. Братец скрючился, скорчился, завалился набок и как будто нарочно намерился заморить себя холодом – одеяло бесформенной кучей валялось рядом.

Я развернула его и накрыла Такеши. Братец не проснулся, но выпрямил спину, почувствовав тепло. Какая-то обида ещё сидела внутри меня – если бы этот человек не связался с таким чудовищем, как Сора, ничего бы не…

Нет. Нет, в этом никто не виноват. Это просто случилось, и мне пора бы это принять.

– Матушка… – прошептал Такеши в полудрёме. – Я бы и сам…

И тут он проснулся окончательно. Вздрогнул, застыл, уставился перед собой. Он сел, поджав к груди колени, уставился в темноту. В лунном свете блеснули жёлтые лисьи глаза.

– Какую отцовскую вещь, – дрожащим голосом пробормотал брат. – Я тебе подарил?

Я на секунду замялась, но очень быстро сообразила – он просто не верит, что это я. Потянулась к растрепавшейся «корзинке» на голове. Заледеневшие пальцы поддавались с трудом, и всё же я смогла распутать тугой узелок. Вытянула аккуратно вплетённые в волосы чётки. Протянула брату. Такеши взял их с трепетом, как настоящую реликвию, поднёс к лицу – кажется, всё никак не мог поверить, что они настоящие. А потом его глаза заблестели.

– Такеши, ты плачешь?..

Он протянул чётки обратно и отвернулся. Опустил глаза, закрыл лицо руками. Я видела, как трясутся его плечи. Братец низко ссутулился, как будто пытаясь превратиться в кочку, и тихонько всхлипнул. Тут же притих – наверно, устыдился того, что сделал это слишком громко, – но очень быстро заплакал снова, потому что сдерживаться уже не мог.

Я придвинулась ближе и попробовала отвести его руки от лица. Такеши резко дёрнулся и скорчился ещё сильнее, случайно уткнувшись мне в колени. Попытался подняться, как-то отодвинуться, отстраниться, но я не дала. Поймала, как маленькую мышку. Склонилась над ним и, кажется, что-то прошептала. Я сама с трудом соображала.

От Такеши сильно пахло потом и мокрой шерстью. Наверно, я выглядела не лучше. Мы оба походили на замёрзших после ливня воробьёв, отчаянно жавшихся друг к другу. Мы оба боялись. Мы оба не знали, как вообще можно начинать такой разговор.

– Скажи что-нибудь, – шепнула я. – Мне… мне страшно, когда ты молчишь…

– Тануки, – прошептал Такеши, крепко стиснув складку моей одежды.

– Что?

– Я думал, что ты – просто проделки тануки, а тебя настоящей больше нет, то есть ты погибла вместе со всеми, когда…

Он говорил быстро и неразборчиво – тараторил, проглатывая звуки. Но я всё поняла. Погладила его по волосам, всклокоченным после беспокойного сна, разглядела кровавые пятнышки на спине… Откуда это? Что происходило в то время, пока мы не виделись?..

– Прости, – Такеши снова всхлипнул, но, кажется, на этот раз всё-таки простил себе такое проявление чувств. – Такие вещи не прощаются, но… Нет, нет, не надо… я убийца, я знаю, я схожу с ума, и… я во всём виноват…

– Нет, Такеши, – перебила я. – Нет, послушай… пожалуйста, посмотри на меня.

Такеши не хотел поднимать голову, и мне пришлось тянуть его чуть ли не силком, но даже так братец продолжал таращиться куда-то вниз. Только сейчас я заметила, как сильно изменилось его лицо – щёки ввалились, на лбу и губах появились жуткие ссадины, под глазами нарисовались тёмные синие пятна.

– Такеши, умоляю, не кори себя, – прошептала я. – Мы встретились, мы вместе… Всё позади…

– Ты же знаешь, что нет, – буркнул Такеши, утерев рукавом лицо. На его щеке осталось маленькое угольное пятнышко. – Лучше уходи. Ты не заслуживаешь того, чтобы торчать в этой дыре вместе со мной и…

– Ты опять меня гонишь? И даже не скажешь, как у тебя дела? Как ты тут живёшь? Я же… я же постоянно думала о тебе…