Дети кицунэ

Он отложил этот рисунок в сторону и вздрогнул. Следующая зарисовка заметно отличалась от других. Это была лиса – вернее, её искорёженное тело, лежащее у древесных корней. Поджатый хвост почернел от гари, на боках и шее проступила кровь. Художник – а я уже не сомневалась, что им был именно Керо, – старательно вывел обрывки верёвки, оплетающие лапы зверя, блеск рыболовных крючков в острых ушах и нежно-розовые лепестки, рассыпавшиеся поодаль. Я вспомнила видение в банной кадке. Кажется… кажется, именно оно предшествовало этой картине…

– Это он… – пробормотал Керо. – Это тот, кто убил всех…

Следующий рисунок – портрет. Не самый подробный, но вполне понятный. Длинные спутанные волосы, струящиеся почти до пояса, вместо кимоно – грязный бесформенный мешок. На губах застыла скромная улыбка. Поначалу показалось, что это девушка, но подпись гласила: «Новый гость в доме». В ушах у этого самого «гостя» я с трудом разглядела блестящие серёжки, похожие на рыболовные крючки.

– Он считал, что они красивые… – сказал Керо, кое-как собравшись. – Я помню, у него были крючки в ушах…

– У этой лисы тоже крючки в ушах.

Я поджала губы. Представила, как Такеши – чем он хуже этого паренька с крючками в ушах? – точно так же лежит у древесных корней. С таким же опалённым хвостом, верёвками, ранами…

– К-кажется… это он и был…

– То есть, хитогицунэ?

– Да, – Он виновато опустил голову. – Я… я не помню, как его звали… Я помню только, как он попросил его нарисовать, и…

– Керо, а ты знаешь, у кого ещё были эти рыболовные крючки?

– Харуко, мне кажется, ты начинаешь злиться…

– Эти крючки были у Такеши. Он украшал себя ими, как дурень. Постоянно ходил, бряцал этими крючками, будто сокровищем каким-то… Керо? Керо, пожалуйста, прости…

Я снова его напугала. Нечаянно, просто разозлившись. Он сидел, туповато уставившись в следующий рисунок, и будто отказывался верить, что я нахожусь рядом. Спрятался, словно невидимый шалашик из соломы себе отстроил. Я осторожно подобралась ближе и, наклонившись, заглянула ему в глаза. Снова слёзы.

– Прости, пожалуйста, прости… – прошептала я. – Я просто переволновалась… Ты в порядке?

– Д-да, я просто… – Он снова шмыгнул носом. – Это… это перед глазами стоит…

И вдруг – я разглядела рисунок, лежащий в стопке. Кажется, Керо, побывав в доме Айхао, зарисовал какую-то церемонию. Место действия я угадала по подсказкам – воинам в доспехах, зелёным кимоно с золотыми монами, украшениям… и Ран. Её художник обрисовал особенно тщательно – как будто выделил из толпы.

– Это Ран? – тихо спросила я.

– Кажется… Я помню, она была очень красивой в тот вечер…

Он утёр ещё одну кровавую слезу и отложил рисунок в сторону. Дальше был портрет отца. Его Керо по всем канонам рисовал именно грозным воином, хотя делал это, судя по всему, без особого рвения. Под ним пряталось лицо уже самого Керо – вернее, на то время, ещё Масуми. Различать их было довольно просто. Первый выглядел намного старше, второй…

Неужели Керо действительно когда-то был таким молодым?

– После того, как один из оборотней что-то украл из дворца даймё, на них началась охота, – тихо сказал он. – А где-то… где-то за полгода до того, что случилось… Их начали отправлять к господину Кацусима, а там… Я это плохо помню. Помню только то, что они кричали – там, в комнате за расписными дверями. А когда появился этот… Харуко, ты понимаешь? Он сам пришёл! Он не знал, что тут с такими делают… Лесной был…

Керо снова заплакал, и я погладила его по плечу. Казалось, от него ещё пахло заброшенным домом – с каждой секундой я всё чётче ощущала этот затхлый запах пыли, впитавшийся в его кожу.

– Ты ведь ничего не мог сделать, – прошептала я. – Ты просто там жил…

– Нет, я мог… Я же заботился об Эри…

– Заботился об Эри?

– А я не говорил? Я ещё вспомнил, что она жила у нас. Я думал, это просто кошка. Пушистая такая, трёхцветная. Я её кормил, чесал…

– Значит, это она тебя спасла?

– Угу. Когда появился онрё… Это было страшно… Как будто стая диких лис в дом ворвалась, понимаешь? Они всё драли на своём пути… И меня…

Он дотронулся до своей шеи – в то самое место, где виднелись лиловые шрамы от зубов. А потом внутри что-то щёлкнуло. Керо снова закрыл лицо руками, но не заплакал. Просто прятался.

– Но ведь ты же жив. И ты, и твой отец. Это уже хорошо, понимаешь? Надо только держаться вместе, вот и всё…

– Нет.

– Что?

– Не хочу. Мой отец убивал. Онрё пришёл в том числе и за ним, понимаешь?

– Понимаю. Но у тебя есть Ран, у тебя есть я. Мы со всем справимся. Скажи только… Ты уверен, что это действительно был онрё? Вот прям точно. Вне всяких сомнений.

– Вне всяких сомнений.

* * *