Дети взрослым не игрушки

– Это не месть в прямом смысле, это, скорее, новая форма привычного использования сестриных ресурсов. Раньше она была защитой и заводилой игр, а теперь – тема для «психологических» разговоров с одноклассниками и выгодный объект для оттенения Любиной новообретенной девичьей привлекательности. И вот это последнее мы и должны у Любы отнять, потому что Свете сейчас этого просто не потянуть. Обеим придется идти дальше самим, это будет только справедливо.

– Да, спасибо, на самом деле, как я теперь понимаю, мы все это и сами видели, просто, наверное, не хотели честно отдать себе отчет и расставить все точки…

– Да, конечно, именно так оно обычно и бывает.

* * *

В новой школе у Светы моментально улучшилась успеваемость (вероятно, требования были ниже) и соответственно поднялась самооценка. Ее спортивные успехи весьма скромны, но зато сейчас она встречается с шестнадцатилетним, очень многообещающим боксером, у которого, увы, тоже прыщи – они даже обмениваются рецептами и советами по их изведению.

Про жизнь Любы я знаю меньше, но кажется, у нее тоже все в целом хорошо.

Синдром «перепривации»

Молодая, ухоженная, симпатичная женщина, очень взволнованная.

– Вы знаете, мне очень нужен ваш совет. Насчет нашего сына. Нам и в садике сказали, да мы и сами видим. Может быть, мы делаем что-то не то?

– Может быть, – пожимаю плечами я. – Но это я смогу сказать только тогда, когда в подробностях узнаю, что вы делаете и что именно все видят.

– В том-то и дело, что у нас все вроде бы в порядке. Смотрите: полная семья, хороший достаток, я не работаю, занимаюсь детьми (у меня еще маленькая девочка двух лет). Бабушка тоже участвует, если надо, приходит няня. Муж, конечно, работает, но с детьми тоже проводит время – по вечерам и в выходные. И мы регулярно куда-то ходим всей семьей: в музеи, в кафе, в развлекательные центры или на какие-то специальные мероприятия, где есть детская программа. Вот недавно были в Русском музее, там был интерактив про традиционное детство – нам показалось очень интересно. Еще мы много путешествуем, два месяца назад были в Испании, до этого – в Стокгольме…

– Да, все вроде бы нормально, – согласилась я. – А по медицинской части?

– Мы в поликлинику не ходили почти, но наблюдались у частного невропатолога. Он нам ничего такого не говорил, прописывал массаж и глицин вроде бы еще. Еще Вовочка до года плохо спал, приходилось его на руках укачивать, но потом все наладилось, и сейчас он спит хорошо. Пошел, заговорил и все прочее по возрасту, даже немного раньше, потому что я всегда с ним очень много занималась: мы и рисовали, и лепили, и поделки всякие делали, и тонкую моторику развивали… Я действительно интересуюсь развитием детей, много читала, в том числе и ваши статьи, лекции слушала, на форумах, если вижу чего-нибудь интересное, обязательно пробую со своими. Понимаете, мне это и самой нравится…

И здесь все нормально. Бывают ведь матери, которые честно делают для своих маленьких детей «что положено» и даже больше, но самим им это буквально поперек горла. А тут ей самой важно, нужно и интересно…

– Если я правильно поняла, Вовочка ходит в садик?

– Да. Это очень хороший частный садик, называется «Архимеды», там у них небольшие группы, прекрасная уютная атмосфера, очень много развивающих занятий и совершенно изумительные педагоги, и основные, и те, которых они приглашают. Я сама была на некоторых занятиях и могу подтвердить: даже я увидела и узнала там много нового и интересного. Мы в садик ходим четыре дня в неделю, и еще два раза – на музыкальные занятия в Детскую школу искусств. Это не музыкальная школа (я сама в классической музыкальной школе училась и не хотела бы для своих детей повторения, если только они сами захотят и попросят), там более свободная атмосфера, они там рисуют, поют, слушают и разбирают музыку, сами играют на разных музыкальных инструментах…

– Ага. Ну и что же в результате всего этого происходит с Вовочкой? – спросила я, уже имея некоторые предположения. – В чем проблема?

Женщина вздохнула и зажмурилась, как будто перед прыжком в холодную воду.

– Понимаете, он как будто ничего не хочет, и ему ничего неинтересно. У него все в порядке с головой, поверьте, я это точно знаю. И с концентрацией внимания все в порядке, мы проверяли. Но даже на самых интересных занятиях он часто ведет себя как, простите, умственно отсталый: смотрит в сторону, ковыряет в носу, что-то мычит себе под нос, толкает других детей, пытается у меня из сумки телефон достать… Я его потом спрашиваю: ты понимаешь, что преподавательница рассказывает?

Он говорит: да.

Я: так неужели тебе совсем неинтересно?!

А он так равнодушно отвечает: ага, совсем.

– А что тебе интересно?

– Ничего.

– А на какое занятие ты бы хотел сходить?

– Ни на какое.

И дома то же самое. Любое занятие – через силу, через «да ну-у-у-у-у…», и я вижу: он не притворяется и не капризничает, ему действительно неохота.