Детишки в доме на холме

Бабушка, однако, не сказала ей ни слова. Оставалось только предположить, что она либо не нашла фонарик (который мог закатиться под стол), либо нашла, но молчала, пытаясь понять, что все это значит. Поскольку она сама подарила его Ви, можно было не сомневаться, что бабушка сразу его узнает и поймет, что внучка без разрешения заходила в ее кабинет. Тогда почему она молчит? Мысль об этом не давала Ви покоя. Пытаясь найти ответ на свой вопрос, она вспомнила об уроках шахматной игры, которые давала ей бабушка. Обучать Ви она стала примерно год назад. Чтобы хорошо играть в шахматы, говорила бабушка, нужно уметь просчитывать свои действия на несколько шагов вперед, продумывая не только собственные ходы, но и возможный ответ противника. И Ви честно пыталась понять, что же может стоять за бабушкиным молчанием, но так и не смогла придумать ни одной мало-мальски правдоподобной причины.

И вот вчера, когда Ви помогала бабушке убираться в домашнем кабинете, сметая метелкой из перьев пыль с книжных корешков, та высыпала на стол содержимое своей сумочки, собираясь, видимо, выкинуть все лишнее. Пока она откладывала в сторону бумажник из телячьей кожи, футляр с запасными очками, ручки, маленький блокнот, помаду, пудреницу, зажигалку и другие нужные вещи, взгляд Ви оставался прикован к большому металлическому кольцу с ключами. Она была уверена, что среди них есть и ключ от двери, ведущей в подвал Приюта. Должен был быть.

«Что с тобой, Виола? – внезапно спросила бабушка. – В последнее время ты постоянно о чем-то думаешь. Все в порядке?»

В порядке? Вот уж вряд ли… Каждый раз, встречаясь с бабушкой, Ви представляла, как она помогает профессору Хиксу осуществлять его план, и тогда все внутри у нее переворачивалось, сердце болезненно сжималось, а к горлу подкатывала тошнота. Иногда, ловя на себе бабушкин взгляд, Ви думала, что она, быть может, ждет, чтобы внучка во всем призналась, и что она вот-вот достанет из кармана фонарик и скажет: «Не хочешь мне ничего рассказать?»

Ви через силу улыбнулась.

«Все нормально, ба. Я не больна, просто я думаю об Айрис – о том, как ей, наверное, тяжело ничего не помнить».

Бабушка кивнула и стала укладывать отложенные предметы обратно в сумочку. Прежде чем убрать зажигалку, она с удовольствием закурила. Ви как зачарованная смотрела на язычок пламени, который бабушка вызвала к жизни движением пальца.

«Знаешь…» – Бабушка закрыла колпачок, погасив пламя, и тут же снова открыла, крутанув колесико. Посыпались искры, вспыхнул фитиль, запахло бензином. Ви как зачарованная смотрела на танец огня. Крылья выгравированной на зажигалке бабочки слегка поблескивали, и казалось – она вот-вот оживет и улетит.

«…Есть вещи, которые лучше не помнить», – закончила она.

* * *

– Я его точно видел, – повторил Эрик, опасливо косясь на затянутые пыльной паутиной окна хижины. – На самом деле видел. – На коленях у него лежал альбом для эскизов, и Эрик говорил, не переставая водить по странице карандашом. – Я не выдумываю!

Они зажгли все свечи и старый туристский фонарь, отчего в хижине было светло и уютно. Кроме того, свет давал иллюзию безопасности, но Ви, как и брат, то и дело поглядывала на окна, за которыми клубились сумерки. Если там, снаружи, действительно что-то есть, думала она, то зажечь в хижине свет было все равно что включить над дверью мотеля неоновую вывеску «Добро пожаловать!».

Эрик шуршал карандашом по бумаге. Айрис покусывала губу и ерзала на стуле, отчего тот жалобно поскрипывал.

– Вчера вечером я заметил его на краю леса. Практически у нас на заднем дворе. – Он хмурился и вообще выглядел очень серьезным, озабоченным и немного испуганным. – Это… существо… Оно двигалось как-то странно, рывками. У него было бледное узкое лицо и длинный плащ с капюшоном. Чудовище вышло из-за деревьев, остановилось и стало смотреть на дом. Мне показалось… – Эрик поднял взгляд и посмотрел на обеих девочек. – Мне показалось, оно искало нас…

– Нас?.. – переспросила Айрис странно высоким голосом. Стул под ней душераздирающе скрипнул.

Эрик кивнул.

– Может быть, оно знает… Знает о нашем клубе, о том, что мы охотимся на монстров.

Айрис сглотнула и откашлялась, словно у нее вдруг запершило в горле.

– О’кей, – медленно проговорила Ви. Она все еще пыталась понять, говорит ли Эрик правду или фантазирует. – Тогда почему ты ничего не сказал нам вчера вечером? Или хотя бы сегодня утром? Я хочу сказать, ты видел чудовище больше суток назад и все это время молчал. Почему?

Молчание Эрика было непонятным. Это было совершенно не в его характере.

Эрик закатил глаза.

– Да потому что я знал, что вы мне все равно не поверите! – сказал он жалобно. – Я знал, что вы потребуете доказательств.

Доказательство – сделанный полароидом снимок – лежало перед ними на столике.

– …Поэтому, когда сегодня вечером оно вернулось, я был готов. Я сказал всем, что хочу лечь пораньше, а сам взял фотоаппарат и прокрался на задний двор. Я спрятался в старом кроличьем садке.