Деточка. Потерянный рай

Через весь город, на перекладных – трамвае и двух автобусах – на первый конкурс. Липнут от горькой помады губы, жжется тушь на сияющих от волнения и ветра глазах, в целлофановом чехле – расшитая блестками юбка из пионерских галстуков: костьми легла – за ночь сшила. Надо выделяться на фоне кособоких и неказистых – не опускать уголки, ярче искриться, судьям подмигивать. Затаила взволнованный комочек, кольнуло что-то под кофточкой – больно и сладко – не разобрать. Скованные морозом пальцы, оттоптанную ногу, орущего контролера – все забыть, впиться ногтями в чертенка. Свист, визг, топот – отключить, доверять только музыке: она выведет, не обманет. Уже твердо выверены движения, грациозно ступает, мило опустив ресницы, девочка: они смотрят, восхищаются! Затейливым вывертом поклон, благосклонные судьи подмигивают, оглушают аплодисменты – первое первое место. Залпом заглатываю шквал: мокрую щеку мамы, завистливые каблуки кособоких, «лапочка», «милашка» - чужих тренеров. Вот что значит - ликуют. Теперь понятно, как это – умиление.

Легко, струйно, уверено – влетаю в раздевалку, не успела увернуться круглая сестра – полетела на пол. Нечего зевать, ворона нерасторопная! Не надоедай, не путайся под ногами – спешу напоследок заглянуть в зеркало: до чего хороши напомаженные скулы, ресницы, тонкая талия под пионерскими галстуками – они смотрят, восхищаются! Уже за надежной дверью забраться под плед, под скучные новости слизывать сахарную пудру с добродушных пончиков, вспоминать грустный в моросящем снегу уличный лоток. Громоздит ящики железоскалый сосед, рычит ржавый кран в ванной – все равно они смотрят, восхищаются!

И уже после традиционных триумфов, череды первых мест на школьных – районных – городских конкурсах - бьющие в лицо вспышки прожектора. Другая сцена - в просторном зале нового клуба, того, что котируется, один из лучших. Запастись хлестким от бешеного ритма воздухом, чтобы не потеряться в стремительном потоке звуков. Ударяют в виски, пульсируют разрядом в сердце. Погрузиться глубже …и раз! Ча-ча-раз-два-три! Ча-ча-раз-два-три! Держать такт, держать локоть в изящном сгибе, держать под идеальным углом голову. До судороги в шее, до перехваченного спазмом дыхания.

- Держать - гордая испанка! Почему опустила? А как же тореро? - это сверкающий лысиной и улыбкой, в облегающем брюшко жилете, в бархате бабочки - новый тренер.

Ослепляющий зеркалами мир, где нет места отяжелевшим. Мы, угловатые девочки с испуганными глазами, накрашенными заботливыми мамами, восторженно следим за теми, кто на несколько лет раньше ступил на путь молодости и красоты. Выездные в недосягаемую Прибалтику чемпионки. Они привозят розовые очки, мягкие тапочки-звери и ботинки на тракторной платформе. И главное - атласные туфли нужного размера, струящийся калейдоскоп страусиных перьев - колышется волнами на бальных платьях.

Помню стразы, ударяющие жаром софитов, цепкие накладные ногти кислотных оттенков, запах экзотики автозагара, лака «Прелесть» и невозможно взрослого парфюма. Мы называем их «большими девочками»: плывущая в танце грудь, песочные часы талии, лоснящийся, какой-то мясистый, рельеф мышц. А у меня - руки тонкие, болтаются на шарнирах вздернутых плеч плеточки, почему-то стыдно смотреться в затейливое трюмо - беспощадного судью в раздевалке.

Стыдно - мне, но ведь есть глаза, суженные, жалящие, готовые отдать все на свете за эти плеточки. И за узловатые коленки, от худобы вылетающие из суставов. Значит, когда-нибудь будут и после меня, как после больших девочек, собирать трофеи: оброненные перышки, ноготки, блестки, стразы.

Подходит только новое слово – мемориал – для гордого музея этих находок: соорудила в верхнем ящике стола, старательно не замечая недостойные трещины. Отодвинула сестрину коллекцию жвачных наклеек и даже мамы-папины дипломы – готово, немытыми лапами не трогать, не брать без спроса! Когда-нибудь буду вспоминать, как начинала звездный путь красивая-богатая-знаменитая! Появилась и священная кассета для неподобающе старого магнитофона – оттачивать танцевальные движения у подсвеченного вокзальными огнями окна. Держать такт, держать изящный локоть! Неустанно кружусь, шаловливо дрыгаю ножками, грожу истонченным пальчиком воображаемым зрителям. Под окрыляющую музыку, в импровизированном костюме – еще южном платке с люрексом – громко, смело, забыв о приоткрытой двери. И – долгожданная награда: оглушительные хлопки мамы, аппетитное похрустывание сестры. Пригласили полюбоваться и папу: почти не спит в своей комнате, наверняка придет и на конкурс – тоже хлопает, вот-вот приобнимет, называет торбами - меня и пухлую любимицу. Сдержались, не полезли вверх дрогнувшие мамины уголки…